Придем к абсурдному выводу.


Указание на "действительность" и на "идеальность" ценностей имеет целью отмежеваться как от чисто идеалистического истолкования ценностей только принадлежности человеческого сознания, так и от натуралистического понимания ценности, игнорирующего тот факт, что аспект ценности связан с категорией "долженствования", и потому ценностью могут обладать не только те предметы, которые "наличие существуют", но и те, которые существуют "идеально", но которые могут быть реализованы. Отсюда видно, насколько научное понимание природы ценности отличается от идеалистического, рассматривающего только "систему чистых ценностей", для которых нужно особое видение" мира, принципиально отличное от научного. Момент ценности, - пишет, например, один из ведущих в прошлом теоретиков ценности В. Вундт, - образует важнейший отличительней признак духовного от чисто физического. Духовный мир есть мир ценностей, которые имеют самые различные качественные особенности и самые различные степени. Ценности, таким образом, при всем их многообразии, суть нечто духовное и не подлежат ведению точных наук, изучающих "физический мир". В сфере же духовного "все имеет свою положительную или отрицательную, свою большую или меньшую ценность".

Однако познание этих ценностей требует принципиально иных методов, чем естествознание.
Не трудно видеть, насколько основатели "аксиологии" отошли от классической философии, которая проблему ценности рассматривала в аспекте "внутренних начал", свойственных вещам "по природе".
Именно "деятельная" сущность природы содержит внутри себя и цель, и критерий достоинств и недостатков отдельных форм. В этом отношении нет принципиального отличия между взглядами Аристотеля и других древних мыслителей, которые, как подчеркивал основатель английского материализма и всей современной экспериментальной науки Ф. Бэкон, вполне сходились в том, что все они определяли материю как активную, как имеющую некоторую форму, как наделенную этой формой образованные из нее предметы и как заключающую в себе принцип движения. Аристотель именно в форме видел деятельную сущность природы: точно также и Ф. Бэкон рассматривал материю "как неразрывно связанную с первичной формой и с первичным принципом движения", так что "всякое действие и естественное движение могли бы быть ее следствием и эманацией".53
Подлинное значение "деятельного принципа" в философии как раз и состоит в понимании того, что внутри самой материи заложено свойство развить из себя более высокие формы организации, что ей присуще "мучение" (Qual), как выражался Якоб Бёме, или, по словам К. Маркса, "еще больше как стремление, жизненный дух, напряжение"; первичные формы материи суть "живые, индивидуализирующие, внутренне присущей, создающие специфические различия сущностные силы". В таком понимании, - указывает К. Маркс, - материализм "таит еще в себе в наивной форме зародыши всестороннего развития".54 Иначе говоря, "принцип деятельности" заложен в самой природе материального мира, в его "стремлении" порождать из себя многообразные формы конкретного, и это стремление или, по Аристотелю, внутренняя цель характеризует сущность и предназначение всего мирового процесса.
Субъект деятельности ставит перед собой бесчисленно множество совершенно различных целей. Но из этого многоой разия целей можно выделить такое абстрактно-всеобщее, кото рое в той или иной мере присутствует во всех этих целях. Лишившись этого всеобщего, цель перестает быть таковой.

Всеобщим является ее полезность, стремление к воплощению полезности в действительность. В своих целях человек всегда стремится к полезному для себя или должному, которое соответствует его потребностям. Полезное мы понимаем в данном случае не в узко утилитарном смысле, а в самом широком значении этого слова.

Цель; разумеется, может в тех или иных конкретных случаях быть одновременно полезной в смысле соответствия, например самым возвышенным, подлинно человеческим духовным потребностям: нравственным, эстетическим и др., но в узко утилитарном смысле далеко не полезной и даже вредной. Но во всех случаях, коль скоро цель выбрана, то в конечном счете она должна соответствовать потребностям субъекта целеполагания -материально-экономическим или возвышенно-духовным, т. е. быть полезной и желаемой для него."55


Стремление к чему-то полезному есть, таким образом, то абстрактно-всеобщее, которое наличествует во всякой цели, будь то актуальная или потенциальная цель. Если абстрагироваться от этого всеобщего, то в каждой реальной цели останется лишь более или менее конкретный образ того, что должно быть реализовано.

Это может быть выражено в форме плана, проекта, конкретного образа, идеи и т. д. Без такого конкретного плана или проекта, который человек уже "построил в своей голове" (Маркс), в реальной цели остается лишь некое абстрактное стремление к благу вообще, к чему-то полезному.
Проект или план может существовать сам по себе (если, конечно, человек создал его), но этот проект может и не стать целью человеческой деятельности, объектом стремления. План -это еще не цель. Также и полезность сама по себе, взятая в абстрактно-всеобщем виде, не может быть целью конкретной деятельности.

Всякая цель деятельности, таким образом, может быть лишь единством абстрактной цели, т. е. полезности, и конкретного плана, проекта, в который эта полезность "заложена". Абстрактной цели в отрыве от конкретной цели не существует, и наоборот, в каждой конкретной цели воплощена абстрактная цель. Так же как в деятельности, в целях проявляется единство теоретического и практического отношения к миру, к сущему с позиции должного.

Цель предполагает не только момент осознания потребности и познания возможностей ее реализации, не только мысленный проект будущего результата и не только знание путей ее реализации, т. е. теоретический аспект отношения к миру. Цель есть также и реальное стремление к достижению задуманного, желание, побуждение и т. д., т. е. она содержит в себе и практический, волевой аспект отношения к миру, импульс к практическому преобразованию действительности. "Цель есть внутри самой себя побуждение к своей реализации".56
Рассматривая цели как конкретные, следует признать, что они качественно отличаются друг от друга и поэтому непосредственно количественно несопоставимы. И наоборот, в форме абстрактных целей все многообразные цели количественно сопоставимы, сравнимы, так как они качественно однородны. Это и дает возможность существования иерархии целей, предпочтения одних целей другим.

Величина абстрактной полезности, соответственно сила и интенсивность стремления к их реализации различны в разных целях. Причем в этом отношении количественно сопоставимы даже такие, казалось бы, несопоставимые цели, как цели, взятые из сферы материальных и духовных потребностей. Хотя реально субъект целеполагания, возможно, и не всегда осознает, что производит такое количественное сопоставление своих потребностей, но во всей совокупности различных актов его деятельности неизбежно находит свое проявление и иерархия его осознанных потребностей - целей.

Особенно наглядно он сталкивается с необходимостью такого сопоставления, когда приходится выбирать, какую цель, какую потребность - материальную или духовную удовлетворить, если на обе не хватает средств (материальных средств, времени или чего-либо другого).
Если предположить, что полезности несопоставимы ввиду того, что не существует абстрактных полезностей, и что полезности всегда конкретны, то это значит вместе с тем, что несопоставимы и потребности (они тоже всегда конкретны), следовательно, несопоставимы и цели (цели ведь есть осознанные требности и, значит, тоже конкретны). Но тогда становится ^°' возможной иерархия целей, предпочтение одних целей други0' Иерархия ведь подразумевает количественное сопоставлени иначе она невозможна.

Но это в свою очередь означает невп можность вообще целеполагания, невозможной становится сама деятельность человека. Потому что деятельность - это деятельность целесообразная, в соответствии с целями. Мы невольно придем к абсурдному выводу.

Там, где есть иерархия (целей ценностей, полезностей, потребностей или чего бы то ни было) там неизбежно существует количественное сопоставление. И ка-' ким бы неожиданным ни казалось это на первый взгляд, при более внимательном анализе всегда оказывается, что количественно сопоставимы и материальные, и духовные потребности полезности, ценно.сти (экономические, религиозные, нравственные, эстетические, политические и др.). Отдавать предпочтение каким-либо из этих ценностей, воплощенных в самых различных конкретных феноменах культуры, осуществлять выбор целей и т.д. - все это уже есть их количественное сопоставление, что свидетельствует о правомерности выделения категорий абстрактная полезность, абстрактная цель, абстрактная потребность и т. д. Без иерархии потребностей, целей, самой деятельности, что в свою очередь подразумевает существование абстрактных потребностей, целей и деятельности, невозможна целостность 'субъекта деятельности (будь то общество или индивид).

А без целостности, разумеется, невозможен и сам субъект, следовательно, и деятельность как таковая.



Содержание раздела