Противники рыночных экономических реформ


Ясно, куда нас зовут эти авторы — противники рыночных экономических реформ. Нетрудно понять, что они повторяют тезисы большевиков, причем не только Сталина, но и Троцкого, автора концепции трудовых армий. Им не нужны политическая демократия, рыночный механизм, эффективная экономика. Им не нужны современные и высококачественные, основанные на НТП, инновациях, на внутренней заинтересованности производителей и всего общества темпы экономического роста. Им нужен возврат к диктатуре одной (очевидно, своей) партии, к централизованному планированию, к господству государственной собственности и государственного аппарата, к старым порядкам, к "сознательному применению экономических законов социализма".

Ради этого они и спекулируют на реальных трудностях российской системной и экономической трансформации.
1 Жириновский В., Симчера В. Указ. соч. С. 88, 90, 91, 94—96.
Однако реалии заключаются еще и в том, что если наша страна вновь встанет на этот путь, то темпы экономического роста, конечно, серьезно повысятся и нам будет вполне возможно удвоить свой ВНП за 10 лет. Однако это будут низкокачественные темпы, закрепляющие устаревший технологический уклад, отторжение НТП. Это будет возврат к неэффективной экономике дефицита, к очередям, неоправданным субсидиям и, естественно, к узаконенно низкой (но зато менее дифференцированной) оплате труда.

Механизм конкуренции будет разрушаться, роль бюрократического аппарата — нарастать.

Все сказанное свидетельствует не только об удивительных заблуждениях многих российских ученых-экономистов (и не только экономистов), но и о полной оторванности их от мировой науки, от реальных ценностей современного цивили-зационного процесса. Мейнстримом (главное течение) в развитии самых развитых и благополучных стран мира являются именно рыночная экономика и демократия. Недаром среди советских и российских экономистов нет имен, сравнимых по масштабам, авторитету и влиянию с известными мировыми именами, в частности с именами ученых таких постсоциалистических стран, как Венгрия и Польша.
Известный российский экономист В. Федоров пишет: ...Видимо, специфика национального характера, мировоззрения, особенности чисто российской эволюции и не дают возможности отечественным ученым войти в когорту великих экономистов мира... Систематически отставая от Запада на целую эпоху, наивно надеяться на то, что можно перекрыть этот разрыв за счет одного-двух русских экономических гениев, которые к тому же никак не появляются, в отличие от других стран... Семьдесят лет "самого прогрессивного строя" не дали миру, именно миру, а не отдельно взятому государству, экономиста-первооткрывателя, перед которым бы сняли шляпу собратья по цеху. Да и в какой мере экономическую науку в СССР можно считать действительно наукой, памятуя о том, что ей строжайше предписывалось быть классовой и партийной?1

  1. Экономические стратегии. 2001. 05—06. Зима. С. 30, 31.
  2. См.: Независимая газета. 2003. 23 апр.; Комсомольская правда. 2002. 17 дек.

Российская академия наук, похоже, не хочет перестраиваться, она видит для себя лишь одну проблему — увеличение бюджетного финансирования. Но финансирование стало нарастать, а перестроечные процессы не идут. В то же время растет разрыв в оплате труда между академиками и рядовыми научными сотрудниками РАН, растут номенклатурные доходы от сдачи имущества в аренду и из других источников, сохраняется огромная избыточность персонала, работающего в институтах, которые, как и в советские времена, являются отстойниками для "своих" людей . И ни один исследовательский институт по экономическим наукам не собирается проводить исследования

ни по теоретической политэкономической сущности социализма, который мы строили 74 года, ни по экономике страны за XX столетие с выявлением реальных тенденций ее развития и эффективности.
Нельзя не обратить в связи с этим внимания на мнение лауреата Нобелевской премии по физике академика Ж. Алферова о том, что "академия все больше обособляется от настоящей науки и становится замкнутым сообществом, которому в силу обстоятельств удается устраивать свою жизнь за счет государства". И еще: "...Верхушка академии все дальше отделяется от народа, все больше превращается в чисто бюрократическую тусовку, все меньше пытается сделать хоть что-нибудь, что помогло бы ученым проводить их эксперименты, полевые изыскания etc. и вообще выживать в сложившейся ситуации. Процесс этот закономерен и зашел в такую стадию, что уже вряд ли обратим...



На этом фоне и впрямь кощунственным кажется и многократное повышение академического довольствия, и фанфарное возобновление действительно нужных академических научных сессий"1.

  1. Независимая газета. 2002. 25 дек.
  2. Там же. 2003. 12 февр.

Другой физик, Зе Дон Квон из Новосибирска, зав. лабораторией Института физики полупроводников Сибирского отделения РАН, полагает, что сегодня "многие научные сотрудники упиваются критикой правительства, губящего замечательную российскую науку, вспоминая об эпохе великой советской науки... Не стоит плакать по поводу умершей великой советской науки. Она всего лишь Миф... Именем Науки благословляли БАМ, переброску рек, милитаризацию страны и прочие безумия социалистического народного хозяйства.

Сейчас российская наука — это все та же советская наука. Только сильно обедневшая. И в этом главная опасность для слабых еще ростков нормальной Науки... Выход из этого критического состояния найдется где угодно, но только не в коридорах Российской академии наук, которая просто в принципе не в состоянии провести вразумительные реформы, а не только в силу проевшей ее бюрократии. Гораздо существеннее другое.

Она как была, так и осталась Академией наук СССР и другой быть не может"2.

В другой статье Зе Дон Квон пишет, что академические институты "оказались феодальными хозяйствами, во главе которых стояли феодалы советской закалки со всей своей дворней, включающей, как водится, людей, разных по таланту, независимости суждений и холопской преданности. Если во главе академического института воцарялся барин-гений, то тогда
получался Институт физических проблем или Институт химической физики... Если же, что в годы застоя случалось намного чаще, во главе вставал барин-посредственность, то получался второразрядный академический институт... вместо дружной
команды профессионалов — обиженная на новые времена, сильно постаревшая и так и не забывшая свое замечательное советское прошлое команда академиков. Вместо верящих в необходимость и успех реформы научных сотрудников — огромная армия служащих академических учреждений, настроенных не менее агрессивно против каких-либо реформ, чем их старшие братья-академики"1. В этих словах, увы, много правды.

Вспоминаются слова крупнейшего советского физика академика Л. Арцимовича, который писал, что "некоторые наши (советские. — В.К.) институты можно сравнить с государствами эпохи раннего феодализма, состоящими из отдельных мелких наделов-лабораторий... Каждый обрабатывает свой индивидуальный научный огород и больше всего на свете боится, как бы не заставили его изменить тематику"2.
Российский лауреат Нобелевской премии по физике за 2003 г. академик В. Гинзбург пишет: "Меня возмущает апатия и равнодушие. Из-за этого академия плохо работает, отделения плохо работают... У нас почему-то считается, что, если человек стал директором, он обязательно должен стать академиком. Но менеджер — еще не означает ученый. Хорошо хоть олигархи не стремятся в академики.

Могли бы, ведь их интеллектуальные способности не ниже, чем у академиков"3.

  1. Независимая газета. 2003. 28 мая.
  2. Арцимович Л. Атомная физика и физика плазмы: Избранные труды. М.,

1978. С. 254.
3 Независимая газета. 2003. 8 окт.
В связи с этим, когда сегодня в Российской академии наук все чаще говорят о том, что надо построить экономику, осно

ванную на знаниях, приходится задумываться: а не общие ли это красивые слова? Можно сколько угодно накапливать знания на книжных полках. Главное в другом — нужно иметь механизм постоянной и широкомасштабной трансформации новых знаний в новые продукты и технологии. Иными словами, нужен нормальный инновационный процесс. А он может быть основан только на стабильно работающих, зрелых рыночных механизмах, на зрелой рыночной инфраструктуре и предпринимательской активности.

Но именно это наши современные советские экономисты и отвергают. Отвергают они и экономические реформы В. Путина, правда, не ссылаясь на него персонально и, конечно, не упрекая его в том, что реформаци-онно-трансформационный процесс на деле является замедленным и даже застойным.
Сегодня уже вполне ясно, что процесс адаптации российской науки к новым социально-экономическим реалиям, которые стали принципиально меняться еще в СССР, в годы горбачевской перестройки, серьезно отстает от процесса революционной трансформации самой экономической системы. Изменения, которые происходили в российской науке на протяжении 1992—2003 гг., за небольшим исключением, не изменили и даже не поколебали тех принципиальных институциональных ее основ, которые были характерны для советской науки.



Содержание раздела