Мы утрачиваем спонтанность.


Тот, у кого механизмы внутреннего подавления ослаблены, открыт для ветров, дующих в человеческой психике, послушен порывам своего тела и чувствителен к свойственному всем людям глубинному импульсу, толкающему их к близости друг с другом.
Да Винчи обладают обостренной чувствительностью, острее ощущают и горе, и радость. Возможно, мы, да Винчи, чаще плачем, но и смеемся мы более искренно.

Нас легко ранить, и мы нередко переоцениваем боль, которую испытывают другие.
Да Винчи хорошо чувствуют окружающих. Нередко из-за этого мы испытываем пронзительное чувство одиночества. Нам ясно, сколь велик потенциал нежности и взаимопонимания в отношениях между людьми, но при этом мы замечаем, что окружающие отстраняются и отталкивают нас. Нам нравится быть рядом с родными и друзьями, но нас обескураживает то, насколько они не готовы открыться - и сколь мало готовы принять открытость.

И потому да Винчи одиноки - в кругу семьи, с друзьями, среди сотрудников. Ты как будто бредешь по пустыне, зная, что где-то неподалеку есть вода, где-то рядом - возможность настоящей близости.
Да Винчи жаждут истинной связи с людьми. Но наши взаимоотношения вянут на глазах, и мы не знаем, что с этим делать. Наше горло пересохло, запеклось и охрипло от сухих неэмоциональных разговоров, в которых мы вынуждены участвовать, и потому нам все труднее договариваться с сотрудниками и деловыми партнерами.

Окружающие становятся для нас просто фишками, которые мы передвигаем, стремясь достичь материальных целей. Но какой толк от этих целей, если нет настоящей близости?
Мы уже так долго не утоляли свою жажду глубоких и искренних взаимоотношений, что теперь она проявляется в виде страхов. Нам твердят, что избавиться от этих страхов можно при помощи новой успокоительной таблетки, но мы слишком хорошо понимаем: испытываемая нами подспудная душевная боль идет от сердца, а не от мозгов.

Все, чего по-настоящему хотят да Винчи, - это утолить сжигающую их сердце жажду живой водой искреннего общения душ. В нас от природы заложено стремление к глубоким доверительным взаимоотношениям- но мы слишком долго были лишены их.
Когда внутреннее подавление ослабевает, мы слишком остро осознаем мучительную потребность в истинной близости и чувствуем себя чужими и брошенными, если не находим людей, которые тоже готовы перестать подавлять себя и ощутить радость от искреннего общения.
Да Винчи не могут бесконечно обходиться без ощущения глубокой связи с другим человеком. Когда такую связь установить не удается, мы чувствуем себя опустошенными и начинаем паниковать, как если бы нам не хватало воздуха.

Нас расстраивает неискренность и поверхностность во взаимоотношениях, утомляют досужие разговоры о мелочах, ибо мы хотим реального общения. Мы хотим единения! Чувствительность к собственным порывам
Еще одна грань нашей чувствительности - открытость по отношению к собственным порывам. Пусть даже да Винчи не следует тому или иному порыву, но он всегда ощущает его - иногда довольно остро.

Наши порывы могут побуждать нас практически к чему угодно.
Людей, как правило, с детства учат не доверять себе. Еще с тех времен, как нас приучали к горшку, мы уяснили: чтобы стать хорошим мальчиком или хорошей девочкой и таким образом заслужить любовь старших, необходимо контролировать свои порывы.

Как следствие, теперь мы перенаправляем собственную энергию в русло предсказуемого и приемлемого в обществе поведения.
Кроме того, большинство представителей нашей культуры однозначно отождествляют себя с собственным телом. Нас не учат воспринимать себя как души.

Все настойчиво навязываемые нам поведенческие модели отражают одну и ту же идею: "Я лишь тело и должен контролировать себя физически".
К сожалению, мы с самого детства безоговорочно принимаем диктат культурной среды. Мы постоянно получали сигналы о том, что наши импульсы неверны, и перестали верить им, а значит, и себе. Мы отвергли проявления своей души, и наша нереализованная энергия сублимировалась в конформистское поведение.

Иногда мы восстаем против конформизма, но даже тогда наше восстание оборачивается конформизмом по отношению к нонконформизму.


В конце концов мы утрачиваем спонтанность. Но поскольку нам все-таки хочется "вести себя естественно", мы начинаем следовать поведенческим моделям, симулирующим свободу, и подменяем живое общение заранее срежиссированными ритуальными танцами.
Увы, это не приносит нам удовлетворения, и мы ищем другие возможности заполнить пустоту - едва ли не любыми средствами. Пагубные привычки и навязчивые действия


Да Винчи, отказываясь от действий, к которым их побуждают глубинные душевные порывы, тем самым загоняют себя в тупик. Отвергая собственную душу, вы уже не живете, но, подобно роботу, следуете культурной программе, тем самым лишая себя и других радости подлинного общения.
Когда Бог предоставляет человеку возможность сотворить чудо, это обычно подразумевает бесстрашное единение с другими людьми. Можно не принять сей вызов и, последовав собственному эго, отклониться от направления, в котором влечет вас судьба, - но тогда вы исказите энергию, данную вам для сотворения чуда.

Как поступать в таких случаях - дело ваше, но помните: уничтожить божественную энергию невозможно. Она будет распирать вас изнутри, пока вы не высвободите ее.
Именно так появляются навязчивые привычки. Есть много моделей поведения, позволяющих рассеивать присущую человеку божественную энергию.

Секс, пища, алкоголь, транквилизаторы, азартные игры, работа, спорт - все это может быть хорошо в меру, однако меру легко утратить. В результате у людей нередко возникает пагубное пристрастие к подобным вещам. Сочетание чувствительности и импульсивности
У да Винчи сильные внутренние порывы усугубляются особенно острой чувствительностью. Поскольку присущие нам механизмы подавления слабее, чем у представителей Нормального типа, мы намного чувствительнее к импульсам, побуждающим нас выйти из своей скорлупы и сблизиться с другими людьми. Эти импульсы исходят из души.

Но мы переживаем по поводу того, как другие люди отнесутся к нашей инициативе, ведь подобные вещи отнюдь не всегда благосклонно воспринимаются социальным и культурным окружением.
Когда боль от того, что нас отвергают, становится слишком сильной, мы уходим в себя и ищем способы забыться. Но уходя в себя, мы не реализуем божественную энергию, данную нам для достижения высших целей. Эта энергия очень сильна, и необходимость сознательно ее контролировать приводит нас в растерянность.

Наш ум лихорадочно ищет для нее выход, - но не тот выход, для которого она была изначально предназначена. Так появляются нездоровые привычки: обжорство, сексуальная распущенность, пьянство, наркомания.

Все это призвано сублимировать порывы, возникающие в глубинах нашего существа. Голова против сердца
Мы можем отождествлять себя со своей социальной ролью, или с телом, или с эго, однако наш глубочайший уровень - сердце и душа. Импульсы с других уровней обусловлены социальным программированием, но те порывы, которые исходят из души и сердца, всегда принадлежат именно нам.
Наша культура слишком большое значение придает мозгам. Мы много "думаем головой".

В ответ на вопрос, где сосредоточено сознание, большинство жителей технологически развитых стран укажут на голову. Жители же, например, Южной Америки нередко указывают на сердце.

И это расхождение во мнениях - отнюдь не второстепенное культурное различие; оно отражает иное отношение к жизни, иной образ мысли и способ бытия.
Когда человек пользуется сознанием, сосредоточенным в голове, его способность проявлять сострадание к миру резко ограничивается, поскольку с головой соотносит себя эго - себялюбивое, склонное к автоматическим реакциям и представляющее собой сложный конгломерат идей и верований, специально предназначенных для достижения сугубо личных, эгоистических целей... причем эти цели, скорее всего, навязаны вам другими эго.
Думая головой, вы руководствуетесь холодным, эмоционально отстраненным подходом, что влечет за собой невротическое поведение.
Эго старается исключить любые точки зрения, противоречащие его позиции, и потому наша ориентированная на интеллект и точные науки культура постаралась разубедить людей в том, что разумом обладает также и сердце. Нас учат, что мыслит только мозг.

Но действительно ли мозг - единственный разумный телесный орган?
Как ни странно, нет. (Большое спасибо Розену Таунсен-ду и Джозефу Хилтону Пирсу за то, что они указали на это обстоятельство.)
Нейробиологи - например, доктор медицины Дж. Энрю Армор - обнаружили, что от шестидесяти до шестидесяти пяти процентов клеток сердца - нервные, а не мышечные клетки, как считалось прежде. Нервные клетки сердца идентичны нервным клеткам мозга.

Они действуют через такие же нервные узлы и используют такие же нейротрансмиттеры, как и мозг.
Фактически, у сердца есть мысли! Сердце - сенсорный орган, оно предопределяет эмоциональные реакции человека. Половина нервных клеток сердца занята обработкой информации, поступающей от всего организма, и гармонизацией различных процессов в теле. Остальные нервные клетки сердца соединены с эмоциональными центрами мозга. Между сердцем и мозгом идет непрестанный диалог, о котором наше эго не имеет ни малейшего представления.

Реакции сердца влияют на весь организм. • Эмоции тесно связаны с электромагнитной деятельностью сердца. Биофизики утверждают, что сердце генерирует достаточно сильное электромагнитное поле.

Это поле простирается на восемь-двенадцать футов* от сердца и окружает все тело человека. Оно пронизывает мозг и влияет на него.

Иными словами, сердце создает среду, в которой мыслит мозг. Предполагается, что с изменением длины электромагнитных волн сердца изменяется также и волновое состояние мозга, что непосредственно влияет на процесс мышления.



Содержание раздела