Советская модель экономики: почему мы от нее отказались?





Советская модель экономики: почему мы от нее отказались?

Долгое время считалось, что социализм (первая фаза коммунистической формации), который на деле был построен в нашей стране, — это не только самый прогрессивный, но и прочный общественный строй, своего рода монолит, способный успешно решать многие стратегические задачи развития производства, его эффективности, потребления и жизненного уровня людей. В других социалистических странах, возникших после Второй мировой войны, люди также питали иллюзии в отношении сущности и перспектив развития этого строя.
Экономическая основа социализма — государственная собственность вместе с централизованным управлением и планированием всей экономики, подкрепленная невероятной мощью партийного аппарата, а также КГБ и армией, казалось, образовала такую крепость и мощь, что в мире нельзя было найти сил, чтобы ее поколебать. Но в 1989—1991 гг. социализм рухнул почти везде, как карточный домик. Силы разрушения нашлись, более того, они уже давно зрели внутри общества и экономики "реального социализма". В годы "военного коммунизма", индустриализации, коллективизации и войны, т. е. в периоды чрезвычайщины и мобилизации, эти силы не могли проявить себя, и лишь в послевоенные годы мирного развития наружу вышли все внутренние противоречия, вся гнилость и нежизнеспособность " нового строя".

Однако они не были глубоко осмыслены и проанализированы на научной основе в нашей стране.

После падения "реального социализма" прошло уже немало времени, а серьезных капитальных исследований недавнего прошлого страны как не было, так и нет. Есть, правда, призы-пи разработать новую парадигму экономических знаний. Но как это сделать, не разобравшись и не отказавшись от старой парадигмы и ценностей "реального социализма"?

Значит, вешка еще инерция прошлого. И чем скорее мы с этим разберемся, тем легче нам будет идти вперед. Переход к новой парадигме невозможен также без отказа от ошибочных теоретических конструкций и большевистской практики.
Попытаемся проанализировать сущность экономической
модели " реального социализма", созданного в нашей стране.

11.1. Об истоках большевизма
Большевизм — о крайне левое и радикальное ответвление от марксизма, оформившееся в начале XX в. и добившееся политической победы в России в 1917 г. Большевизм во многом противоречил основополагающим идеям Маркса, но полностью отвечал национальным традициям и текущему моменту в истории нашей страны. В сущности, главный исток большевизма лежит в стремлении огромной массы людей изменить (улучшить) социальные условия своего существования. А условия эти и в ныне развитых странах в прошлом были порой ужасающими, не говоря уже о России.

Поэтому для большевиков идейная подпитка шла как извне, так и изнутри России.
Внешние истоки большевизма связаны прежде всего с марксизмом, практикой "государственного социализма" в Германии при Бисмарке, со всевозможными утопическими теориями и религией.
Именно Маркс создал удобную идеологическую конструкцию вокруг идей классов и классовой борьбы, обнищания пролетариата, неравенства в распределении доходов и богатств, в результате чего призвал к "экспроприации экспроприаторов". Однако жизнь очень скоро показала, что классовые различия совсем не обостряются, что наряду с классовыми в обществе существуют многие другие (еще более острые) различия: национальные, религиозные, клановые, культурные, номенклатур-но-бюрократические и т. д. Тем не менее для революционеров-профессионалов было очень удобно взять на вооружение

идею создания райского процветающего общества, существующего без классов на базе обобществления средств производства и рационального (по науке) управления.
Революционеры-профессионалы, бунтари всех мастей (в истории их было великое множество, и, приходя к власти, они обычно приносили великие несчастья своему народу) создавали на этой идейной основе в XIX—XX вв. культ революции, насильственного переворота вообще. Но потом неизбежно оказывалось, что это прямой путь к личной диктатуре, абсолютной власти, авторитаризму и безграничному насилию (тоталитаризму).


В древние времена и в Средневековье такие общественные формы образовывались в государствах фараонов, инков, иезуитов в Парагвае, в Китайской империи. Существовали они и в древней Спарте, в христианских, индийских общинах, различных мессианских сектах в разных странах. Вспомним первобытный коммунизм у племен на заре человечества. Этот мир нельзя было назвать миром свободных людей или товаропроизводителей.

Это был мир военного, религиозного или бюрократического насилия и принуждения в интересах единоличного или группового господства.


В таком мире нет полноценного рынка, нет хозяйственного расчета и определения истинной стоимости (ценности) вещей, зато есть распределение по указанию "сверху". Недаром Маркс писал, что в основе стоимости лежат общественно необходимые затраты рабочего времени, но при этом игнорировал потребительную стоимость (полезность), спрос и предложение, различия в качестве труда. В годы "военного коммунизма" большевики стали вводить вместо денег талоны и ордера с указанием, что на производство данного продукта потрачено такое-то количество трудовых часов, разрабатывались также энергетические сертификаты и т. д. Это прямо вытекало из предначертаний Ф. Энгельса: "Когда общество вступает во владение средствами производства и применяет их для производства в непосредственно обобществленной форме, труд каждого отдельного лица, как бы различен ни был его специфический характер, становится с самого начала и непосредственно общественным трудом. Чтобы определить при этих условиях количество общественного труда, заключающегося в продукте, нет надобности прибегать к окольному пути; повсе

дневный опыт непосредственно указывает, какое количество этого труда необходимо в среднем... План будет определяться в конечном счете взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда. Люди сделают тогда все это очень просто, не прибегая к услугам прославленной стоимости"1.
Из подобных рассуждений возникли троцкистские идеи трудовых армий и боевых профсоюзов, вся советская практика планирования и ценообразования, а также уравнительного распределения доходов в СССР.
Находясь под гнетом государственного бюрократического аппарата, многие марксисты и иные утописты призывали к отмене не только денег, но и государства. Однако как только они приходили к власти, то в первую очередь проявляли заботу об укреплении государственных рычагов управления. Примером служил германский опыт "государственного социализма" при Бисмарке.
Именно немцы уже тогда провозглашали централизованное государственное управление и планирование в интересах якобы свободы. И хотя социалистическая идея родилась не в Германии, именно здесь она была наиболее развита, получила воплощение в марксизме и была благожелательно воспринята в России. Как свидетельствует Ф. Хайек, немцы даже вынашивали идею об организации новой Европы.

Именно Бисмарк позволил создать "образец экономического устройства", в котором "были заранее созданы все условия, необходимые для победы социализма", а все люди перестали быть частными лицами и превратились в государственных служащих. Их целью стало не личное или семейное счастье, а укрепление организационного единства государства, приобретшего небывалую власть и силу.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 321.
Задолго до Маркса и Бисмарка существовали разнообразные утопические и религиозные концепции, которые, с одной стороны, утверждали общечеловеческие принципы справедливости ("не убий", "не укради" и т. д.), формировали идеи социальной защищенности, равенства и братства, провозглашали идеи построения "земли обетованной", "городов Солн

ца" и т. д., а с другой — утверждали необходимость отмены частной собственности, предпринимательства и торговли.
Известно, что католическая церковь вплоть до XVIII в. выступала против частной собственности, в годы Средневековья в Европе прошло немало религиозных бунтов против частной собственности.
Все это формировало социалистические идеи, марксизм и не могло не оказывать воздействие на российский большевизм. Родоначальникам этих идей и в голову не приходило, что реализация их на практике выльется в рабский труд, равенство в нищете, обязательную принудительную веру, неэффективность производства, авторитаризм и даже тоталитаризм с претензией на мировое господство с явной агрессивностью.
Чрезвычайно важным оказалось воздействие на формирование большевизма внутренних российских источников, значение которых недооценивается до сих пор. Говоря о внутренних источниках большевизма в России, мы имеем в виду прежде всего российских народников, хотя многие из них были эмигрантами.
Однако прежде всего речь идет о наших исторических традициях, связанных с централизованным государственным управлением громадной территорией с разнообразным этническим, социальным, экономическим и политическим укладом в региональном аспекте, о традициях дикого крепостничества, очень напоминающего рабство, об отсутствии ренессанса и реформаторских движений, характерных для Европы, о слабости отношений частной собственности и восточном деспотизме (вспомним не только Ивана Грозного, но прежде всего Петра I).



Содержание раздела