Оценки удельного веса неформальной экономики в городской занятости

Оба подхода чаще всего сближаются, что позволяет сформулировать наиболее общепринятое представление: неформальная экономика это нерегистрируемая экономическая деятельность по производству обычных товаров и услуг, представленная в основном мелкими и мельчайшими предпринимательскими единицами. Тем не менее дискуссии по поводу определения основных критериев “нефор-мальности” продолжаются и по сей день. Хорошее представление о трудностях, возникающих при определении ключевых признаков НС, дает, например, совместная работа американского экономиста Дональда Мид и французского экономиста Кристиана Морриссона (36), проводивших в 1990 г. исследования малого бизнеса в странах “третьего мира” (в выборку вошло 2200 предприятий из семи стран).
Они отмечают, что при определении понятия “неформальный сектор” обычно используют три критерия законность (регистрация предприятий, уплата налогов, соблюдение требований трудового законодательства и т. д.); размеры предприятия (обычно к НС относят предприятия с числом занятых не более 5 10-ти работников) и уровень капиталоемкости производства. Как правило предполагается, что эти характеристики тесно взаимосвязаны, поэтому не имеет принципиального значения, какая из них является определяющей. Некоторые также утверждают, будто ключевой характеристикой НС является бедность, как следствие тех условий, в которые государство ставит занятых в этом секторе экономики.

Однако Д. Мид и К. Моррисон априори исключают ее из числа критериев НС, склоняясь к доводам тех, кто не считает бедность определяющим фактором НС.
Используя информацию конкретных обследований в двух странах Латинской Америки (Эквадор, Ямайка), четырех странах Африки (Алжир, Тунис, Нигерия, Свазиленд) и одной стране Азии (Таиланд), авторы сравнивают легальность (регистрацию, уплату налогов и соблюдение законодательства о труде) и капиталоемкость малого бизнеса в этих развивающихся странах.
Результаты обследований с разбивкой по предприятиям с разным количеством занятых показывают, что между изучаемыми странами существуют весьма значительные различия по степени регистрируемости малых предприятий. Так, в Алжире практически все мелкие производители и торговцы имеют специальные сертификаты; тех, кто их не имеет, сурово наказывают. В Эквадоре и Нигерии регистрируется подавляющее большинство предприятий с числом занятых менее 10 человек; даже из предприятий, где работает только 1 работник, зарегистрирована почти половина.

Хотя в других странах уровень регистрации малых предприятий значительно ниже, но все же в них регистрируют по крайней мере четверть предприятий с 6 10 работниками (единственное исключение Тунис).
Исходя из этого, авторы делают вывод о том, что “использование размеров предприятия как индикатора степени регистрируемости предприятий правомерно в некоторых странах, если ограничиваться предприятиями с одним работником” (36, с. 1613). Но даже и такие мельчайшие предприятия не всегда отказываются от регистрации. С ростом числа занятых уровень регистрируемости всегда растет, хотя и в различной степени в разных странах.
В некоторых случаях наблюдается почти полное соответствие между регистрацией и уплатой налогов, поскольку при регистрации платится регистрационный сбор. Но так происходит не всегда и не со всеми видами налоговых сборов. Так, в Нигерии число предприятий, выплачивающих налоги на доход и на добавленную стоимость, намного меньше числа зарегистрированных предприятий, а в Свазиленде и Таиланде, наоборот, платящих налоги больше, чем зарегистрированных. Это доказывает, что “регистрация не является ни обязательным, ни достаточным условием уплаты налогов.

Определение неформального сектора, базирующееся на критерии регистрации, может лишь весьма отдаленно указывать на то, что предприятие помимо регистрационного сбора платит налоги” (36, с.1613).
По критерию соблюдения трудового законодательства ситуация также далека от однообразия: в одних странах (Алжир, Нигерия) лишь немногие из зарегистрированных предприятий соблюдают трудовые нормы, в других (Тунис, Свазиленд, Таиланд), наоборот, предприятия НС часто соблюдают трудовой кодекс, не регистрируясь. Это еще раз подтверждает вывод о том, что регистрация предприятия не означает непременное и полное включение его в систему регулирующих норм (36, с.1613). Поэтому между формальным и неформальным бизнесом довольно трудно провести четкую границу.

Авторы отмечают, что имеющихся данных явно недостаточно для обоснованных суждений о роли физического и “человеческого” капитала в малом бизнесе. Что касается “человеческого” капитала, то в Эквадоре и Ямайке более половины предпринимателей имеют среднее и высшее образование, в Таиланде уровень образования несколько ниже. Эти данные опровергает расхожие представления о том, что в НС работают, как правило, малообразованные люди. Данные об инвестициях в физический капитал еще менее точны.

Если в Таиланде и Тунисе большинство (порядка 50 70 %) малых предприятий осуществляют такие инвестиции (о величине этих инвестиций информация отсутствует), то в Алжире этим занимаются немногие (порядка 15 30 %), что предполагает низкий уровень модернизации предприятий НС в этой стране.
Очевидно, делают вывод Д. Мид и К. Морриссон, что практически во всех странах “третьего мира” есть большое количество предприятий, объединенных следующими признаками: небольшое число рабочих, слабое соблюдение налоговых и иных правил, низкая капиталоемкость. Однако эти признаки далеко не всегда встречаются все сразу, что и затрудняет выработку универсального определения НС. “Неформальность” ока-зывается своеобразной мозаикой, среди элементов которой трудно различить закономерное и случайное. Учитывая это, авторы призывали аналитиков критически оценивать данные по разным странам и четко указывать, какой именно смысл вкладывается в понятие НС в каждом конкретном случае, поскольку он варьируется от страны к стране (36, с. 1617).
В любом случае исследователи “третьего мира” сходятся во мнении, что НС играет в развивающихся странах все более важную роль. В некоторых странах он даже превосходит официальную экономику (см. Табл.

2, 3).
Таблица 2
Оценки удельного веса неформальной экономики в городской занятости
развивающихся стран, 1970-80-е годы, в %

Страны Африки	Неформальная экономика	Страны Азии	Неформальная экономика	Страны Латинской Америки	Неформальная экономика
Бенин	95	Филиппины	73	Мексика	более 40
Марокко	75	Пакистан	69	Сальвадор	19
Нигер	65	Таиланд	50	Гватемала	18
Сенегал	50	Индия	40-54	Коста-Рика	12

Составлено по: 5, с. 73 - 74; 10, с. 96, 123.

Таблица 3
Оценки удельного веса теневой экономики в ВВП
стран Латинской Америки во 2-ой половине 80-х годов, в %

Страны Латинской Америки	Теневая экономика
Боливия	Около 50
Перу	39
Мексика	25-35
Колумбия	15-25
Аргентина	12

Составлено по: 10, с. 21, 98, 66, 50; 15, с. 49.

Между уровнем развития отдельных регионов и масштабами НС прослеживается довольно четкая обратно пропорциональная зависимость: НС огромен в слаборазвитых странах Африки, велик в Азии и относительно умерен в Латинской Америке. Сравнение оценок масштабов НС за различные периоды убедительно демонстрирует тенденцию к “разбуханию” этой сферы экономики (см., например, данные по Латинской Америке Табл. 3).
Таблица 3
Доля неформально занятых в экономически активном населении (ЭАН) стран Латинской Америки, %

Страны	Доля в городском ЭАН		Доля в общем ЭАН
Страны	1950 г.	1980 г.	1950 г.	1980 г.
Аргентина	21,1	23,0	22,8	25,7
Бразилия	27,3	27,2	48,3	44,5
Чили	35,1	27,1	31,0	28,9
Мексика	37,4	35,8	56,9	40,4
Перу	46,9	40,5	56,3	55,8
Венесуэла	32,1	20,8	38,9	31,5
Латинская Америка в целом	30,8	30,3	46,5	42,2

Составлено по: 41, с. 34.

“Неформальность” в развитых странах. Довольно скоро обнаружилось, что неформальная экономическая деятельность существует отнюдь не только в слаборазвитых государствах. В 1977 г. практически одновременно в США были опубликованы две концептуальные статьи о формах и масштабах теневой экономической деятельности в советской экономике: американского советолога Грегори Гроссмана "Вторая экономика в СССР" (28) и бывшего советского экономиста, эмигрировавшего в Америку, Арона Каценелинбойгена ”Цветные рынки в Советском Союзе” (33).

Они положила начало обширному потоку советологических исследований о самостоятельной хозяйственной жизнедеятельности в СССР и странах Восточной Европы, приглушенной претензиями централизованного планирования на тотальный учет и контроль, но отнюдь не уничтоженной. В 80-е гг. советологи вообще стали приходить к мнению, что за ширмой всеобщей планомерности и зарегулированности фактически скрывается экономическая система смешанного типа, где неформальное, неконтролируемое производство играет во многих отношениях не меньшую роль, чем производство официальное. Первым и пока единственным обзором советологических концепций советской “второй экономики” остается статья С.

Содержание раздела