Отсутствие безвозмездной государственной помощи.


3. Отсутствие безвозмездной государственной помощи. Это значит, что государство не дотирует текущее производство и не покрывает безвозмездно расходы на капиталовложения.
4. Отсутствие возможности получения кредита. Все закупки ресурсов оплачиваются наличными. Межфирменный кредит не допускается (сравним это жесткое условие с практикой взаимных неплатежей, или «сидением на картотеке» в российской экономике 1992-1993 гг.).
5. Невозможность внешних финансовых вложений. Здесь имеется в виду, что собственники могут изымать прибыль, но при этом они не имеют права вкладывать ее вновь в развитие предприятия.
Я. Корнай подчеркивает, что условия 4 и 5 выполнимы лишь в абстрактном случае и в стационарной экономике, т. е. в условиях простого воспроизводства.
Предприятия в любой хозяйственной системе стремятся смягчить жесткое бюджетное ограничение. Отчасти это удается сделать и в условиях рыночной экономики: монопольная власть на рынке позволяет фирме в той или иной степени диктовать цены (пункт 1); обращение к кредиту позволяет смягчить условия пункта 4 и т. д., но заметим, что и в этих обстоятельствах бюджетное ограничение рыночной фирмы остается почти жестким: кредит всегда предоставляется на жестких условиях и только в том случае, если есть гарантии его возврата, да и в области ценообразования монополии всегда ограничены платежеспособным спросом покупателей.
В командной экономике предприятие действует в условиях мягкого бюджетного ограничения. Достаточно обратиться к указанным пяти пунктам и увидеть, что, во-первых, социалистическое предприятие может переложить часть своих ресурсов на потребителей ведь в такой системе господствуют фирмы-монополии, или, как говорят, поставщик диктует цены. Во-вторых, предприятия систематически получают налоговые льготы и отсрочки в уплате налогов. В-третьих, широко практикуется безвозмездная государственная помощь (дотация, субсидии, спи-
524
сание долгов и т. п.). В-четвертых, кредиты выдаются и тогда, когда нет никаких гарантий их возврата. В-пятых, внешние финансовые вложения нередко осуществляются не для развития производства, а для покрытия возникающих финансовых трудностей, и все это за счет государственной казны.

Использовать заемные средства при помощи рынка ценных бумаг невозможно вследствие отсутствия такового при социализме.
Уже цитировавшийся ранее Я. Корнай, выдающийся венгерский экономист с мировым именем, характеризуя социалистическую экономику, отмечает: «В довольно обширной области прежде всего в сфере предприятий деньги являются лишь пассивным средством расчета, а не активным стимулом и результатом действий. Существуют глубинные причины институционного характера, по которым в этой сфере бюджетное ограничение не может стать достаточно жестким. Денежное предложение при заданных институционных условиях должно приспосабливаться к меняющемуся денежному спросу в реальной хозяйственной деятельности.

Центральный банк не является учреждением, находящимся вне системы, и не может свободно решать, принимать или не принимать фридменистские рецепты. Напротив, этот банк представляет собой эндогенный элемент системы, который в силу необходимости должен удовлетворить ее денежный спрос» (Корнай Я. Дефицит. M., 1990.

С. 554).
В нерыночном хозяйстве происходит административное установление заработной платы (см. 3).
Рыночная заработная плата устанавливается в процессе конкуренции при соотношении спроса и предложения на
W
рынке труда и равна р-Е при объеме труда LF и точке
пересечения E. В командной экономике государство устанавливает заработную плату ниже равновесного уровня
(-p-MN ниже -р-Е). Движение заработной платы к уровню
W равновесия -р-Е исключительно затруднено.
M. Фридмен наиболее известный представитель школы монетаризма. с* гл. 2, 15.
525
W
P


Дефицит рабочей силы N
3.
Каждый индивидуум в командной системе имеет в соответствии со своей специальностью зарплату одного уровня по всей стране. Предприятию диктуются и количество занятых, и специализация. Патернализм власти, хотя и формально выглядит гарантом занятости и обеспеченности, в реальной экономической жизни приводит к отрыву материальных доходов от результатов труда.



Цель подобной экономики абсурда не удовлетворение потребностей потребителя, а воспроизводство производителей, содержащих властный центр, и поэтому выдача зарплаты без учета результатов труда превращается из экономической бессмыслицы в рассчитанную политику по консервации политически индифферентного человека и социально-политического статус-кво.
Если материальные стимулы не работают, нужно принуждение к труду. Важнейшей из мер принуждения в командной системе является идеология.
Эта мера на практике работает в совокупности с другими, и следующая из них политические репрессии. Этот вид принуждения имел целью искоренение инакомыслия в стране, в том числе и экономического. Размах репрессий пока трудно обозначить официальными данными, но, по некоторым оценкам, он следующий: в невоенное время (во время революции и революционного преобразования) народ СССР потерял 66 млн.

700 тыс. человек (см. Курганов И. Три цифры. Аргументы и факты. № 13.

1990).
526
Еще один вид принуждения через аграрную систему. Практически лагерный труд на селе приводил к потенциальному разрушению сельскохозяйственного производства.
Таким образом, все меры принуждения к труду идеологизация общества, политические репрессии, огосударствление сельской экономики использовались для создания и упрочения командно-административной системы. Идеологи тоталитаризма утверждают, что без этого, в частности, невозможно было провести индустриализацию советских республик.
Однако курс на индустриализацию после отказа от рыночных отношений НЭПа себя не оправдал. Расчеты, основанные на данных о выпуске нескольких десятков важнейших видов народнохозяйственной продукции в натуральном выражении показывают, что в период 1922-1928 гг. темпы прироста были более чем в 3 раза выше, чем в первой пятилетке (1928-1932), и почти в 3 раза выше, чем во второй пятилетке (1933-1937) (см.: Нит И. В., Медведев П. А., Фрейнкман Л. M. Новый хозяйственный механизм и директивность планирования. M., 1987. С. 8). В третьей же пятилетке (1938-1942) имел место абсолютный спад производства в ряде отраслей тяжелой индустрии: производство автомобилей сократилось в 1940 г. по сравнению с 1939 г. на 28%, а тракторов на 25% (см.: Некрич A. M., 1941.

22 июня. M., 1965. С. 70).
Приведенные цифры являются ответом на довод апологетов командно-административной системы о том, что страна без перехода от НЭПа на режим ускоренной индустриализации не могла бы материально подготовиться к войне. Как видим, при переходе на режим ускоренной индустриализации темпы роста промышленности упали втрое, а перед самой войной, несмотря на репрессивное принуждение к труду, а отраслях тяжелой индустрии произошел спад, достигший почти 30%. Ресурсы для ускоренной индустриализации по сценарию командно-административной системы черпались из колхозного сектора и принудительного труда заключенных.
Колхозный сектор, созданный как результат насильственной коллективизации, был абсолютно неэффективен в экономическом плане. Сталин в 1929 г. обещал, что наша страна станет «одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире» через каких-нибудь три
527
года (см.: Шмелев H., Попов В. На переломе: экономическая перестройка в СССР. M., 1989. С. 77).
Всего за первую пятилетку ежегодно из сельского хозяйства изымалось на экспорт 2-3 млн. т зерна. Далее экспорт снизился и достиг этих цифр в конце 30-х гг. Для примера, в 1913 г. царская Россия без чрезвычайных мер и репрессий экспортировала более 9 млн. т зерна. Колхозный сектор ничем не отличался от государственного, разница была лишь в том, что оплата труда долгое время не была гарантированной. Задания государства были порой так велики, что колхозники ничего не получали за свой труд, у них ничего не оставалось, все изымалось.

Работа в колхозе была всего лишь условием приобретения права на личное подсобное хозяйство. Выкачка ресурсов из колхозной системы приводила к деградации сельского хозяйства, усугубляла экономическую неэффективность самой колхозной системы.
Таким образом, экономика командно-административной системы сталинского периода представляла собой «лагерную экономику». По некоторым данным, в лагерях в разное время находилось от 10 до 15 млн. заключенных, а в 1953 г. в год смерти Сталина 12 млн. заключенных, т. е. 1/5 1/4 всех занятых в материальном производстве. К концу 30-х годов система лагерей настолько расширилась, что были созданы отраслевые управления ГУЛАГа.

Заключенные строили города (Магадан, Ангарск, Норильск, Тайшет), каналы (Беломорско-Балтийский, Москва Волга), железные дороги (Тайшет Лена, Вам Тында). Лагеря давали в годы войны половину добываемого в стране золота, треть платины, огромную часть древесины.
Если добавить сюда 35 млн. закрепленных на земле крестьян (более 3/5 всех занятых в отраслях материального производства), у которых условия труда были вполне сравнимы с лагерными, то получается, что примерно 4/5 занятости в экономике базировалось на внеэкономическом принуждении самого худшего вида самом неэффективном способе хозяйствования в истории (см.: Шмелев H , Попов В.



Содержание раздела