Ф.Энгельс критиковал Е.Дюринга за "выпячивание" процесса распределения


В данном случае Ф.Энгельс критиковал Е.Дюринга за "выпячивание" процесса распределения как чего-то самостоятельного и "задвигание" обмена, обращения внутрь процесса производства. Для такой полемики, остававшейся на почве капиталистической и докапиталистической реальности, вполне хватало указанного определения. Точно так же в главе Х этого же отдела (Из "Критической истории"), написанной К. Марксом, сравнительно много внимания уделено экономическим взглядам греков, Петти, Локка, Юма и Кенэ и практически ничего не сказано ни о Смите, ни о Рикардо.

И здесь дело было не в действительной роли тех или иных личностей в развитии политической экономии, а в полемике с Е.Дюрингом, ведущейся в русле критики его взглядов на отдельных ученых.
Однако для анализа современной экономики представление о предмете политической экономии как отношенях производства и обмена оказывается как минимум недостаточным и даже не вполне корректным. Во всяком случае, в "Капитале" есть и другое определение производственных отношений, которым К. Маркс широко и с большим успехом пользовался при анализе самых различных способов производства, включая и докапиталистические, и социализм. Причем в этом определении К. Маркс явно оперирует именно с субъектами воспроизводства.

Вот это известное определение: "Непосредственное отношение собственников условий производства к непосредственным производителям – отношение, всякая данная форма которого каждый раз естественно соответствует определенной ступени развития способа труда, а потому и общественной производительной силе последнего, – вот в чем мы всегда раскрываем самую глубокую тайну, скрытую основу всего общественного строя, а следовательно, и политической формы отношений суверенитета и зависимости, короче, всякой данной специфической формы государства"31.
Нетрудно заметить, что хотя сам термин "производственные отношения" здесь отсутствует, речь по существу идет именно об этой категории, причем взятой в подчеркнуто общей форме (всегда, всякая…). Это видно из положения, которое эти отношения занимают "между" производительными силами и надстройкой (в следующем предложении К. Маркс прямо называет их экономическим базисом). Корреспондируют они и с уже упоминавшимися указаниями из третьего тома "Капитала" – отношение к природе (условиям производства, в том числе и к человеку как существу природному – фактору производства), и друг к другу (собственник к производителю).
Сам К. Маркс дал эту формулировку при анализе земельных отношений в условиях азиатского способа производства (который имеет для нас особый интерес, так как собственность на землю при этом государственная, а пользование ею – коллективное и индивидуальное), а затем с помощью этого категориального аппарата решает проблему земельной ренты, оставшуюся в наследство от Д.Рикар-до. Речь идет о разделении двух видов монополии – монополии собственности на землю и монополии ее хозяйственного использования. Аналогичный подход К. Маркс применяет и при анализе разделения капитала на капитал-собственность и капитал-функцию.
Следует также обратить внимание на то, что здесь К. Маркс говорил не о средствах производства и не просто об их соединении с личным фактором, а об условиях производства, включающих и главную производительную силу – человека (точнее, его рабочую силу), соединение которых всегда опосредуется отношениями собственников и непосредственных производителей. Именно это выражние (условия производства) он употребляет и в "Критике Готской программы": "…было вообще ошибкой видеть существо дела в так называемом распределении и делать на нем главное ударение. Всякое распределение предметов потребления есть всегда лишь следствие распределения самих условий производства.

Распределение же последних выражает характер самого способа производства"32.
На это есть смысл обратить внимание. Мы обычно говорим, что работник при капитализме отделен от средств производства, не является их собственником. Иными словами, в формулу "отношения собственника условий производства и непосредственного производителя" мы на место первого субъекта – собственника – ставим капиталиста, а на место второго – производителя – ставим рабочего. А нельзя ли поменять этих субъектов местами? В этом случае рабочий выступает как собственник одного из условий производства – рабочей силы, а капиталист – в качестве непосредственного производителя.

Представляется, что такой вариант формулы имеет ничуть не меньшее право на существование, чем стандартный. Во всяком случае, именно в него хорошо укладываются и зачаточные формы капиталистических производственных отношений, и самые современные, чего нельзя сказать о стандартном.
Например, на заре развития капитализма в России капитал проникал в жизнь крестьян и ремесленников через централизацию торговли (сначала сбыта готовой продукции, потом снабжения материалами). Работники хотя и использовали собственные орудия труда, но самостоятельными хозяевами, производителями в точном смысле слова уже не являлись. Они были только собственниками всех условий производства, в том числе и в первую очередь рабочей силы, но были вынуждены применять их так, как диктовал им конкретный организатор производства, а не безликий рынок.
Более того, наемное рабство именно потому рабством и называется, что представляет собой шаг назад от феодализма: носитель рабочей силы хотя и собственник одного или даже всех условий производства материальных благ, но уже не его хозяин. Поэтому проблемы мотивации трудовой активности периода заката рабовладения и современного капитализма имеют довольно много общего. Можно обнаружить и сходство "рецептов" лечения этой болезни – переход к колонату в одном случае, многообразные формы "диффузии" собственности, участия в прибылях и тому подобное – в другом. Кроме того, в современных условиях отношение между собственником средств производства и рабочим отнюдь не является непосредственным, а вот отношение найма между собственником рабочей силы и реальным хозяйствующим субъектом (будь т обычное капиталистическое предприятие, акционерное общество, кооператив или что-то другое) остается непосредственным.

Причем отношением именно найма, аренды, а не обмена. Если внимательно присмотреться к актам обмена и аренды, то можно заметить разницу между ними в отделении монополии собственности от монополии хозяйствования. Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, когда товар меняет владельца, то монополия его хозяйственного использования полностью (а не на время, как при аренде) переходит от продавца к покупателю, а монополия собственности остается за продавцом (при эквивалентном обмене) только на его стоимость.
На мой взгляд, сделка между собственником рабочей силы и капиталистом является не обменом товаров (куплей-продажей) в точном смысле этого слова, а арендой, ведь рабочая сила всегда сохраняется в личной собственности работника, который только на определенное время передает монополию ее использования тому или иному функционирующему капиталу. Трудно сказать, почему сам К. Маркс не оперировал этой терминологией (отношения собственника условий производства и непосредственного производителя, монополия собственности и монополия хозяйствования) на протяжении всего "Капитала", а лишь в самом конце перешел к ней. Известно, что над всеми томами "Капитала" К. Маркс работал параллельно, поэтому в принципе он имел возможность обеспечить более высокий уровень унификации терминологии. Может быть, это в какой-то мере можно объяснить полемическим характером "Капитала"?

Тем, в частности, что первая задача, которую он решал, получив ее в наследство от Д.Рикардо (как возможна эксплуатация при эквивалентном обмене), могла быть решена, по его мнению, из анализа самого обмена.
Для меня в рассмотренном выше определении производственных отношений принципиально важным является функциональная разница между двумя сторонами их носителей. Одна из них – непосредственные производители – является активной по отношению к природе, выступает причиной изменений внешних предметов, их преобразования в формы, удовлетворяющие жизненные потребности индивидов. Другая сторона – собственники, непосредственные потребители – является пассивной по отношению к предметам, данным природой, и активной по отношению к непосредственным производителям жизненных средств, поскольку от них зависит существование потребителей, их собственные изменения как материальных предметов (именно эти изменения, на мой взгляд, и представляют собой интересы, вокруг которых вращается вся экономическая жизнь общества).
Стороны эти функционально противоположны, но неравноценны. Поскольку, изменяя внешний мир, человек изменяеся сам, постольку непосредственный производитель, по крайней мере отчасти, выступает и как субъект присвоения уже в рамках самого производственного процесса. Собственно, именно на этом эмпирическом факте основан закон "тождества труда и собственности"33.

Поэтому всякий реальный производитель вступает в производственное отношение и с самим собой (а его отношение с противоположной стороной одновременно предстает и как отношение собственников). Это относится не только к людям, но и к таким носителям производственных отношений, как капитал. У К. Маркса неоднократно можно встретить такие, например, выражения, как "отношение капитала к самому себе"34.



Содержание раздела