Правовое регулирование платежей в среде WWW.


Когда цифровая наличность превратится из маргинального в обыденное средство платежей? Ряд наблюдателей и исследователей называет некие произвольные "магические цифры" (1%, 5%, 10% от общего объема транзакций), которых должен для этого достичь оборот "электронной коммерции". Другие указывают (и это более основательно) на ожидающиеся качественные изменения в моделях ее обслуживания и использования, прежде всего на возможность доступа к ней без открытия банковского счета и совместимость со смарт-картами. Есть также мнение, что критической станет точка, в которой -- за счет интеграции цифровой наличности и трейдинговых систем -- станет возможным использование электронных денег не по косвенному (потребительские траты), а по прямому назначению, то есть для спекуляций и инвестиций.

Очень важно, чтобы к этому моменту обеспокоенность разработчиков и пользователей вопросами приватности достигла по крайней мере той же степени, в которой сегодня ею озабочены разработчики и пользователи нефинансовых коммуникационных средств для Интернет.

3.4. Правовое регулирование платежей в среде WWW.

Вопросы правовой поддержки (или препятствования) внедрения цифровых денег в форме анонимной или полуанонимной "наличности" могут быть разделены на два аспекта, связанных с (1) "ограничительным" правом ("полицейским регулированием", police force regulation) и (2) "рамочным" правом (прежде всего деловым, финансовым, а также гражданским в широком смысле правом). Рассмотрим эти аспекты
(1) "Ограничительное" право. Стойкая криптография. Одним из проблемных моментов здесь является настойчивое желание ряда правительств ограничить использование стойких криптографических средств.

В то время, как для суррогатных сетевых расчетных инструментов криптография является "внешним" довеском ("шифровальным средством", "средством аутентификации и идентификации" и т.п.), продвинутые платежные средства (такие, как цифровая наличность или цифровые чеки) фактически, с технологической точки зрения и есть реализация сложных криптографических протоколов.
До недавнего времени (точнее, до середины 70-х гг.) вопроса об использовании фирмами и гражданами криптографии обычно не возникало. Однако, распространение быстродействующей вычислительной техники, с одной стороны, и изобретение Диффи и Хеллманом криптографии с открытым ключом -- с другой, лишили правительственные службы (в основном, военные и дипломатические ведомства) прерогативы на использование таких средств, и сделали их технологически доступными практически любой организации и любому частному лицу. Более того, гражданская криптография (и финансовая криптография как ее раздел) стала областью, покрывающей гораздо более широкий круг задач, чем криптография "традиционная".

Благодаря открытости обсуждений (в том числе на международном уровне) и тесному взаимодействию академических и коммерческих специалистов, в гражданской криптографии были разработаны такие технологии, появления которых в "закрытой" среде работающих на правительственные службы специалистов пришлось бы ждать века (в частности, "особые протоколы подписи", включая "подпись вслепую”, используемую в ecash).
Разумеется, такое положение вещей устраивало и устраивает далеко не всех. Правительственные службы многих стран желали бы удержать за собой эксклюзивное право на разработку или, по крайней мере, на санкционирование использования таких технологий. Это желание выражается по-разному.

Ситуация в США является, быть может, наиболее значимой, ведь Америка -- ведущий поставщик программного обеспечения в мире. Так вот, позиция сменявших друг друга на протяжении 1970-90х гг. администраций трансформировалась от попыток "зажать рот" независимым специалистам до внедрения действующих и по сей день ограничений на стойкость экспортируемого криптографического оборудования и программного обеспечения. При этом, периодически из недр американских спецслужб (прежде всего, Агентства национальной безопасности -- сигнальной разведки и контрразведки США) появляются все новые законопроекты, в прямой или косвенной форме запрещающие использование стойкой криптографии. (Косвенный запрет может быть наложен путем принуждения производителей оборудования и программного обеспечения к встраиванию в криптографические модули функции так называемого "депонирования закрытых ключей" (key escrowing) в одной из многочисленных модификаций. В мае 1997 года был обнародован отчет ведущих гражданских криптографов мира (включая "отца" гражданской криптографии Уитфилда Диффи, одного из разработчиков самой распространенной криптографической технологии RSA Рона Ривеста и др.), в котором показано, что попытка внедрения "депонирования" в любой из возможных модификаций приведет к тому, что криптосистема будет ненадежна и/или будет стоить неприемлемо дорого.)


До сих пор такие попытки не находили поддержки законодателей. С некоторого времени существующим ограничениям уделяет особое внимание и судебная власть США, в частности, не так давно Окружной суд принял решение, что в ряде случаев запрет на экспорт программ может быть расценен как нарушение права на свободу слова, а к Первой поправке в Америке относятся очень серьезно. Однако, предложение о внедрении "депонирования" как на национальном, так и на международном уровне все еще присутствует в ряде правительственных инициатив, включая проект Рамочных условий для глобальной электронной коммерции (A Framework For Global Electronic Commerce, FFGEC).
Европейские страны относятся к таким идеям весьма настороженно В представленной в этом году Европейская инициатива в области электронной коммерции (A European Initiative In Electronic Commerce, EIEC) вопрос с регулированием криптографии трактуется весьма либерально. А на недавно прошедшей в Бонне конференции министров европейских стран "Глобальные информационные сети: раскрытие потенциала" был принят документ (получивший известность как Боннская декларация), в котором прямо говорится, что Министры "будут работать над тем, чтобы обеспечить международную доступность и свободный выбор криптографических продуктов, внося тем самым вклад в безопасность [передачи] данных и конфиденциальность. Если государства предпринимают меры для защиты действительной потребности в законном доступе [к содержимому шифрованных коммуникаций], такие меры должны быть пропорциональны и применятся с учетом применимых правовых гарантий, относящихся к приватности".
В сопутствующей же Боннской декларации Декларации лидеров промышленности позиция заявлена гораздо более недвусмысленно: "(1) Для обеспечения надежности и доверия в электронной коммерции и коммуникации Правительства должны допустить широкую доступность стойкой криптографии. (2) Частные лица и фирмы должны быть свободны в выборе технологий шифрования, отвечающих их специфическим требованиям безопасности и приватности коммуникаций. (3) Правительства не должны принимать новых правил, ограничивающих распространение, продажу, экспорт или использование стойкого шифрования, а все существующие правила такого рода должны быть упразднены. В любых обстоятельствах частные лица и корпорации должны иметь возможность локальной генерации, управления и хранения ключей шифрования". Возможно, взгляды подписавших Декларацию лидеров промышленности уже были бы приняты официальной Европой в полном объеме, однако этому препятствует Франция со своей особой позицией. Франция и Россия остаются единственными странами Севера, чья исполнительная власть продолжает настаивать на своей монополии на криптографические технологии.

Попытки провести соответствующие законы в других европейских государствах оказались неудачными.
Во Франции "компетентные органы" отказывают в лицензировании использования зарубежных криптографических средств (за исключением используемых в международных платежных системах). Неофициально власти давали понять, что преследовать частных лиц-пользователей стойкой криптографии они не будут.
Право на анонимность. Современные демократические нормы предполагают определенные гарантии права на свободу анонимного слова (фактически, на право включать или не включать в публикуемую информацию сведения о ее авторе) по крайней мере по отношению к высказываниям политического характера. С переходом к сообщениям неполитического, и особенно коммерческого, характера, ситуация становится менее определенной.

И -- совсем противоречивой, если речь заходит о столь специфических "сообщениях", как передача расчетной информации и, тем более, собственно платежах.
Определенную гарантию тайны, например, частного банковского вклада декларируют законодательства практически всех государств. Однако, в реальности большее значение имеют не декларативные гарантии, а различные "оговорки", определяющие те исключительные обстоятельства, в которых такая информация может быть раскрыта. Соответствующие нормы весьма различаются, и если, например, в Финляндии для получения информации о частных финансовых операциях достаточно запроса из полиции, то в Швейцарии или Австрии потребуется уже решение суда.

Различна и ответственность лиц и организаций, раскрывающих такую информацию с нарушением закона и правил, и регулярность наложения этой ответственности. Фактически, уровень реально обеспечиваемой банковской тайны в большинстве государств неуклонно снижался в послевоенные годы. Критической ситуация стала в конце семидесятых - начале восьмидесятых, когда в рамках международных кампаний по борьбе с преступностью (в частности, с нелегальным оборотом наркотиков), был заключен ряд межгосударственных соглашений, которые позволяют контролирующим органам получать информацию о межгосударственных банковских операциях.

В 1997 году "Война с отмыванием доходов" перешла в новую фазу: согласно принятым международным соглашениям (поддержанным большинством стран) сумма межгосударственных переводов, о которых финансовые учреждения обязаны сообщать контролирующим органам, снижена с US$10000 до $750.



Содержание раздела