Исполнитель, допустивший ошибку


Но главной для нас с научной точки зрения фигурой и виновником трагедии был исполнитель, допустивший ошибку. Мы предположили, что возникла ситуация дефицита времени, в которой человек оказался не способен действовать правильно, даже в силу привычного автоматизма. Так, через вторую трагическую ситуацию выступила практическая значимость проблемы времени:
что такое дефицит времени с психологической точки зрения, если он может привести к ошибочным действиям? Для таких социально и технически развитых стран, как Япония, наиболее острой оказалась проблема дефицита времени. С дефицитом времени связаны авиационные, атомные и другие катастрофы, неоптимальные решения, несвоевременные действия, приводящие к тяжким социальным последствиям, высокая психологическая цена труда и снижение работоспособности. Д. А. Ошанин считал основной детерми-нантой труда конвейерного типа высокий принудительный тип работы на конвейере.

Проблема дефицита времени в профессиях разного типа, в разных условиях труда и состояниях человека исследовалась многими отечественными психологами (В. П. Зин-
ченко, Д. Н. Завалишиной, Н. Д. Заваловой и В. А. Пономаренко, Г. М. Зараковским и Др.).
Третьим побудителем обращения к этой проблеме было "открытие", что огромная масса психологических исследований в мире посвящена времени. Осуществить это открытие нам позволила первоначальная публикация Ю. Б. Молчанова [84], а затем собственные обзоры зарубежных исследований времени. Каково состояние разработки этой проблемы в мире ниже.

Но поразительным было открытие, что отечественные исследования того периода оказались (за исключением проблем, имплицитно содержащих эту составляющую) в основной своей массе не посвящены проблеме восприятия времени.
Позднее мы сумели объяснить этот факт сосредоточенность исследователей именно и только на проблеме восприятия времени все той же философской "идеологией", проникшей в психологию. Психология, как будто не имеющая права изучать объективное время, якобы ограниченное временем существующей вне человека объективной реальности, сохранила свою научность благодаря категории "отражения", дававшей "право" исследовать "вторичное" время отражение объективного времени. Этот огромный диссонанс между числом ведущихся в мире исследований времени и ничтожно малым числом отечественных работ по восприятию времени также мотивировал нас обратиться к этой проблеме.
История нашего "движения", которое можно обозначить так в силу непланового, сугубо поискового обращения к этой проблеме, относится к началу восьмидесятых годов. Мы пригласили в качестве аспиранта для разработки этой темы молодого физика, не имевшего классического психологического образования, чтобы он, отправляясь от позиций своей науки, как бы "изнутри" нее, преодолел депривацию философского и психологического подхода к времени, доказал его возможность и объективность (если бы физик доказал право психологии на исследование времени, это было- бы сильнейшим аргументом).
Однако первый этап совместного исследования руководителя и аспиранта "разорвался" на совершенно полярные русла. Физик зачитывался художественной литературой, принося десятки переписанных страниц, посвященных времени, а руководитель приступила к поиску труднодоступной, через десятки посредников добываемой литературы, посвященной описанию (дневниковым записям) американскими летчиками своих полетов. Именно там были найдены подтверждения гипотезы о роли психологического времени, о его инверсиях и неожиданностях в управлении самолетом в критических полетных ситуациях.
Четвертым, почти детективным побудителем интенсификации нашего исследования явилась многозначительная и загадочная тема
"timemanag'ement". Все попытки достать информацию из сугубо современных информационных сетей оборачивались неудачей. Скоро стало понятно, что все разработки в этой области составляют секреты фирм, которые тщетно искать на полках библиотек.

Одна из представившихся возможностей ознакомиться с "открытиями" в этой области австрийской школы дала слишком низкие результаты по отношению к ожидаемым.


В. И. Ковалев, "насытившись" впечатлениями художественной литературы, сделал обзор зарубежной, и постепенно, годами, вызревали основы данного оригинального подхода.
Однако для того чтобы определить специфику нашего подхода и его понятийно и эмпирически обосновать, мы предприняли попытку определить контекст проблемы психологического времени, т. е. рассмотреть его в контексте других времен, обозначить его основные контуры и координаты. Многогранность проблемы вре* мени в целом, т. е. наличие разных времен, связанных с разными качествами бытия человека в мире, затрудняет решение этой задачи. Социальное время, социально-экономическое, т. е. производительность труда, работа и свободное время, природное время, время (темпы технических систем), историческое время все эти модальности времени можно рассматривать и изучать, и даже регулировать в определенных пределах, изолированно друг от друга, как это и делалось до сих пор. Но на самом деле в структуре социального мира, в его онтологическом и историческом способе организации все эти времена определенным образом взаимосвязаны, и эти сложнейшие функциональные взаимосвязи могут быть открыты только через категорию человека.

Так, например, рабочий как производительная сила не может действовать быстрее, чем позволяют природные особенности его организации. Но как субъект труда он может повышать темпы своей деятельности посредством ее более оптимальной социальной организации, посредством выработки определенных профессиональных навыков или использования более совершенных технических устройств.
Способ выявления этих связей и зависимостей состоит в том, что, во-первых, очень часто фактор времени и временная детерминированность осуществляются в скрытой форме. В скрытой форме накапливаются изменения психофизиологических ресурсов человека, если он работает в неадекватном своим возможностям и особенностям ритме. Не поддаются теоретическому прогнозу сроки устаревания оборудования (реального или сравнительно с мировыми эталонами), а поэтому оказывается неожиданным момент его выхода из строя.

Как ни парадоксально, скрытыми являются ценностные характеристики времени. Простейшим выражением ценности времени является его необратимость. Настоящее время, данный час, день, месяц, год и годы могут проживаться без сознания
U:
степени их насыщенности или пустоты, без осознания упущенности этого времени. Ниже мы ввели понятие плотности переживания для характеристики субъективной заполненности темпорального промежутка (4 глава). При низкой плотности переживания человек воспринимает время как растянутое, пустое, которое "еле ползет", но проходит быстро и "потом нечего вспомнить".

При средней плотности переживания темпоральный промежуток заполняется активностью внутреннего плана мыслями, чувствами, фантазиями и планами индивида. При высокой активность внутреннего плана в данный промежуток времени успевает проявиться и вовне, в виде деятельностной, творческой, двигательной или другой активности. Наиболее важным критерием ценности времени является наличие смысла жизни, что придает значимость всему происходящему и желательность будущему.

Однако традиционно в психологии и мотивы (эти динамические побудители деяний человека), и даже цели, не говоря о ценностях, не переводились в категории времени, последние поэтому не рефлексировались ни научно, ни жизненно.
Далеко отставленными по своему проявлению оказываются последствия неучета особенностей организма ребенка в детстве. Например, получены данные, что соблюдение режима дня младенца, к которому так стремятся организованные матери (т. е. своевременное кормление и укладывание спать), иногда оказывается насильственным (неадекватным) по отношению к естественному ритму и потребностям данного организма. А последствия этого насилия проявляются чуть ли не в подростковом возрасте в форме агрессии, не имеющей по существу никакого, казалось бы, отношения ко времени.
Во-вторых, в ряде случаев время "заявляет" о себе, напротив, в явной категорической, катастрофической форме, ставшей знамением XX века, в форме "дефицита". Изменение экологии планеты, природы приводит к катастрофам, развитие которых столь стремительно, что оставляет человеку минимум времени для принятия спасительных мер.
Сам способ социальной жизни все чаще ставит человека в ситуацию дефицита времени. Это проявляется либо в чрезмерно высоком темпе жизни, неадекватном ее глубине и содержанию, либо в необходимости принятия радикальных решений (или действий), которые требуют иного объема времени, чтобы достичь необходимой конструктивности.
Время как социально-философская, социально-экономическая, биосоциальная, социально-историческая и т. д. категория имеет, по-видимому, свои универсальные особенности. Некоторые из них были раскрыты в истории философии (А. Бергсон, И. Кант, М. Хай-деггер и др.), но другие оказываются порождением развития цивилизации и еще требуют своей философской квалификации. Эти
особенности порождены способом функционирования человека в условиях технического прогресса.



Содержание раздела