Она говорила на разные голоса.


Здесь мы обнаруживаем, что Эриксон представляет один из наиболее прозрачных примеров систематического понимания и использования репрезентативных систем. Хаксли заинтересован определить, может ли он пережить галлюцинаторный феномен и в легком трансе, и в среднем.

Сам Хаксли устойчиво ведет себя согласно принципам, упомянутым выше. Во-первых, при нахождении в легком и среднем трансе его начальное поведение остается в значительной мере сознательным - он соответственно использует его наиболее высоко оцениваемую репрезентативную систему, кинестетическую, как ведущую, чтобы помочь себе в создании галлюцинаций в других репрезентативных системах.
...использованием собственного удовольствия от своего субъективного состояния физического комфорта и добавлением к нему...
...дополнительного субъективного качества, конкретно -приятного вкусового ощущения...
...от вкусового ощущения он перешел к обонятельным галлюцинациям...
...от обонятельных галлюцинаций он прогрессировал к кинестетическим, проприоцептивным и, наконец, к тактильным ощущениям.
Далее, Хаксли спонтанно выдвигает метод, который мы формализовали в контексте помощи людям в выработке дополнительных карт или репрезентативных систем для организации их опыта, - конкретно, используя ведущую репрезентативную систему для развития другой репрезентативной системы отысканием точки перекрытия или наложения между обеими.
Мэри Лу, женщина за 40 лет, работала в обучающейся группе терапевтов. В процессе высказывания ее затруднений терапевт заметил, что каждый раз, когда она выражала некий комментарий, который был критичен в адрес ее собственного поведения, голос Мэри Лу (его тональность) менялся. Она буквально говорила на разные голоса. Тогда терапевт попросил Мэри Лу повторить какое-то количество критических замечаний. Когда она сделала это, терапевт попросил ее послушать свой голос.

Когда она закончила повторение критических ремарок, терапевт подался вперед и спросил ее, чей голос это был. Она сразу же ответила, что это был голос ее отца. На этом пункте терапевт попросил ее закрыть глаза и услышать тот же голос внутри ее головы. Она оказалась способной сделать это с легкостью. Далее, терапевт проинструктировал ее, в то время, как она слушает голос своего отца, видеть движения его губ, его рта, складывающих слова.

Когда она выполнила это, ее попросили увидеть остальную часть отцовского лица. Терапевт продолжал работать с Мэри Лу, используя голос ее отца для руководства ею в конструировании полной визуальной репрезентации, которая сочеталась с голосом, который она продолжала слышать у себя в голове. Когда визуальные и аудиальные
репрезентации были скоординированы, терапевт использовал полученный материал как основу для установления правил игры, в которую Мэри Лу трала и с собой, и с отцом. Таким образом, в финале в игру были введены все три репрезентативные системы - аудиальная, визуальная и кинестетическая.

Методика установки правил, основанная на использовании сначала аудиальной репрезентативной системы и затем добавления других репрезентативных систем (визуальной и кинестетической) - то есть мета-тактика Ш - позволила Мэри Лу переступать через несколько существовавших ранее жестких блоков ее дальнейшего роста.
Этот опыт с Мэри Лу демонстрирует использование мета-тактики Ш. Терапевт замечает внезапный сдвиг в поведении клиента, используя репрезентативную систему, в которой этот внезапный сдвиг происходит, как основу построения более полной структуры ответа (см. “Структуру Магии” -1, гл. 6).

Терапевт находит точку перекрывания между репрезентативной системой, в которой сдвиг имеет место, и репрезентативной системой, которую терапевт выбирает как дополнительную. В этом случае, так как начальная репрезентативная система была аудиальная (а именно, голос другого человека), терапевт заставил клиента сформировать визуальный образ рта, который этот голос производит. Как только часть новой репрезентативной системы привязана к начальной репрезентативной системе, терапевт может работать с клиентом, чтобы полностью развить новую репрезентативную систему.



Значение такой мета-тактики - эффективно расширить репрезентации клиента в сфере того опыта, который вызывает у него затруднения. Такая расширенная репрезентация приводит клиента к расширенной модели мира и к большему числу выборов из нее для претворения в жизнь.
Хаксли систематически привлекает мета-тактику Ш для того, чтобы помочь себе в создании галлюцинаций в иных, нежели приоритетная, репрезентативных системах, как показывает описание:
...заключил, что, если бы он мог галлюцинировать, представляя
ритмические движения его тела, то он смог бы “привязать”
аудиальные галлюцинации к этим галлюцинированным движениям
тела...
...поскольку ощущение движения играло свою роль в аудиальных
галлюцинациях, он мог бы использовать сходное средство для
создания галлюцинации визуальной.
Равно замечательна, по нашему мнению, прекрасно развитая способность Эриксона проводить визуальные различения и понимать, по минимальным намекам, переживания, испытываемые Хаксли:
... живо галлюцинировать различные вкусовые ощущения, смутно
раздумывая, что бы думал я, если бы знал, чем он занимается. Он не
знал об усилении своих глотательных движений, происходящих при
этом...
...перешел к обонятельным галлюцинациям...он не осознавал, что выдавал это трепетанием ноздрей.
Способность Эриксона идентифицировать и понимать значение деталей движения тела Хаксли не оставляет сомнения в его (Эриксона) ясном понимании мощности применения репрезентативных систем как организующего принципа в человеческом опыте. Как он утверждает,
...он (Хаксли) поинтересовался, строил ли я когда-нибудь галлюцинации в моем сознании, комбинируя разные сенсорные поля опыта. Я сказал ему, что это для меня стандартная процедура.
Это обсуждение подняло вопросы об анестезии, амнезии, диссоциации, деперсонализации, регрессии, искажении времени, гипермнезии (предмет, трудный для изучения на Хаксли благодаря его феноменальной памяти) и объяснения прошедших подавленных событий. Из этого списка Хаксли нашел, что анестезия, амнезия, искажение времени и гипермнезия возможны при легком трансе.

Другие феномены способствовали развитию глубокого транса, начиная с любого серьезного усилия достичь их.
Анестезия, которую он развивал в состоянии неглубокого транса, была наиболее эффективна для избранных частей тела. Когда была сделана ^ попытка достичь анестезии области от шеи вниз, Хаксли обнаружил себя “соскальзывающим” в глубокий транс.
Амнезия, как и анестезия, была эффективной в случае избирательности своего характера. Любая попытка получить тотальную амнезию давала результат продвижения к глубокому трансу, при этом достичь искажения времени можно было довольно легко, и Хаксли высказал положение, что он не был уверен, но сильно ощущал, что он долго использовал искажение времени в глубокой рефлексии, несмотря на то, что первое формальное знакомство с этой концепцией исходило от меня.
Гипермнезия, настолько трудная для изучения вследствие ее исключительной способности вызывать в памяти события прошлого, по моему предложению, тестировалась обращением к Хаксли в состоянии легкого транса с просьбой сказать сразу после вопроса, на какой странице из разнообразных его книг можно найти определенные параграфы. На первое обращение Хаксли пробудился от легкого транса и объяснил: “Правда, сейчас, Милтон, я не могу сделать этого. Я могу с усилием процитировать большую часть из этих книг, но номер страницы параграфа - это не по правилам”. Тем не менее, он вернулся в неглубокий транс, был дан номер тома, прочитано ему вслух несколько строчек параграфа, и он должен был выдать номер страницы, на которой этот параграф находится.

Он проделывал это успешно в более чем 85% случаев поразительно острым образом.
После выхода из состояния легкого транса его проинструктировали оставаться в состоянии включенного сознания и выполнить то же задание. К его безмерному удивлению, он обнаружил, что, тогда как номер страницы
“вспыхивал” в его мозгу в состоянии легкого транса, в бодрствующем состоянии ему приходилось следовать механической процедуре мысленного завершения параграфа, начинания нового, затем мысленного возврата к предыдущему и затем к попытке угадать. Будучи ограниченным тем же промежутком времени, которым он располагал в состоянии легкого транса, он проигрывал на каждой стадии.

Имея позволение брать интервал времени, какой угодно ему, он мог достичь точности примерно 40%, но книги должны были быть прочитанными более недавно, чем использованные в состоянии легкого транса.
Здесь снова мы обнаруживаем поведение, представляющее паттерн, который был обсужден ранее. В состоянии легкого транса Хаксли имеет доступ к функциям, которые локализованы в не доминантном полушарии:
...номер страницы “вспыхивал” (визуальный предикат) в его мозгу в состоянии легкого транса...
Тем не менее, когда то же задание было опробовано в бодрствующем состоянии или нормальном состоянии работающего сознания, в случае Хаксли, в состоянии с доминирующей кинестетической репрезентативной системой, никакие визуальные образы не были доступны.



Содержание раздела