Когда ты не сверхчеловек?


Здесь я обыгрываю его оральную фиксацию, то есть то, что курение  это достаточно однотипный способ отмечать область рта. Когда я предлагаю ощутить разные вкусы, я создаю большее разнообразие вместо сфокусированного, единого, однообразного, сдерживающего стержня. Отказываясь от курения, он получает взамен разные вкусы разных фруктов.
Разные вкусные жидкости как бы смачивают его рот.
И тебе очень нравятся свежие фрукты...… Тебе хочется съесть фруктовый салат...… почувствовать сок этих фруктов...… И никуда не спешить...… Легко и спокойно...… И тебе очень нравится... лениво-лениво... опять почувствовать желание выкупаться…... И ты можешь выбрать, в каком из прудов тебе больше понравится купаться...… И опять не спеша... поплавать в той воде, где много глины и песка...… и немножко устать...… перевернуться на спину…... поплавать на боку...… А потом не спеша выйти… и поплавать во втором пруду…... с чистой водой...… то теплом, то холодном...… И тебе очень нравится, как двигается твое тело...… равномерно и спокойно...… Плавно...… медленно...… И ты чувствуешь... особое удовольствие от очень медленных и плавных движений...… И особую силу этой плавности… и равномерности… (Максим плачет.).И почему-то оказывается, что когда ты плывешь в пруду с глиной, ты совершаешь больше резких движений...… А когда ты плывешь в чистой воде...… ты плывешь гораздо равномернее...… гораздо спокойнее...… И когда плывешь, тебе вспоминается… вкус и прохлада воды...… минеральной воды с пузырьками...… чуть-чуть горьковатой иногда…...
И тебе хочется опять вернуться в устойчивое положение...… полежать или посидеть...… И прислушаться к тому, что происходит вокруг...… внимательно прислушаться... к той тишине...… к лесу...… и к воде...… к своему одиночеству...… Спокойно и легко...… (Пауза. Терапевт внимательно смотрит на Максима, замечает слезы в уголках его закрытых глаз.
Долго молчит. Потом осторожно касается рукой его мизинца  и сам опускает голову.) Когда ты захочешь, ты можешь открыть глаза...… (Максим открывает глаза и, ни на кого не глядя, достает платок и прикладывает его к лицу.)
Терапевт: Никто тебя не обижал во сне? Как ты себя чувствуешь?
Максим (довольно долго трет платком глаза, молчит, ни на кого не смотрит. Отвечает сдавленным голосом): Мне стыдно….
Терапевт: За что?
Максим: За то, что я плакал…...
Терапевт: Почему должно быть стыдно? Мне кажется, наоборот, можно этим гордиться, когда испытываешь реальные чувства.
Максим (не без труда улыбается): Я не помню, когда в последний раз плакал.
Терапевт: Вот это и плохо. Я имею в виду, когда ты хочешь все время быть кипящим чайником, это очень сильно затормаживает твои нормальные чувства.
Нормальный человек должен плакать.
(Максим опускает голову, молчит.)
Терапевт: Ты хочешь быть нормальным человеком? (Максим молчит.) Хочешь или нет?
Максим (подавляя слезы): Я не знаю….
Терапевт: Если хочешь, ты должен плакать. Нормальный человек тоже может жить страстями….
Максим: А что значит  нормальный?
Терапевт: Я не знаю, что ты под этим имеешь в виду. (Максим слабо улыбается.) Для меня нормальный человек  тот, который получает удовольствие не от того, что все стоят перед ним “по стойке смирно”, а от простых вещей: от того, что он вкусно ест, пьет вкусную воду, смотрит на звезды, его любят женщины и он любит женщин… Ему нравится понимать новое, совершать поступки и принимать решения и многое всякое другое.… Самые обычные вещи, а не то что  шагнул два шага  совершил великое дело, еще два  и три человека в восторге умерли.… (Смех в группе.) Я обрисовал тебе нормального человека. Нормальный  должен плакать.
Тут многие сочувствуют, и сами хотят поплакать. Некоторые даже закуривают с горя. (Все смеются.


Максим молчит, опустив голову, затем поднимает глаза и пристально смотрит на терапевта.) Что ты на меня смотришь из-за угла, испытующе? Как будто я в камере сижу, а ты в замочную скважину за мной наблюдаешь? (Максим молчит. То растерянно поднимает глаза на терапевта, то прикладывает к глазам платок, то снова опускает голову.) Что ты опять впал в раздумье?

Снова хочешь сверхчеловеком стать? Ты сейчас в нормальной форме.
Рубашка на тебе есть?
Максим: Есть.
Терапевт: Майка есть?
Максим: Есть.
Терапевт: Носки на месте? Так чего плакать?
Это же замечательно  испытывать чувства. Не какие-нибудь придуманные, а свои, собственные.
Или ты себе не доверяешь, когда ты не сверхчеловек?
Максим (чуть опускает голову и снова поворачивается лицом к терапевту): Наверное, не доверяю….
Терапевт: А я тебе доверяю. (Максим опять опускает голову, некоторое время сидит молча, распластав кисти рук по подлокотникам кресла, потом крепко захватывает правой рукой подлокотник и поднимает на терапевта сумрачный взгляд.)
Терапевт (шутливо отзеркаливает его выражение лица): Не смотри на меня с такой мрачностью. (Максим снова прикладывает платок к глазам.) Тебе понравилось твое состояние, когда ты… сейчас… чувствовал? Скажи об этом несколько слов… (Максим опускает голову, теребит в руках платок и опять “сверлит” терапевта глазами.) Не ищи никакого подвоха, его нет.
Максим (с трудом улыбаясь): Понравилось.… Мне кажется я ничего не видел, но много чувствовал. Обычно я хорошо вижу картинки, когда хочу этого….
Терапевт: Чертей, что ли, позвать, чтобы они картинки показали? (Разворачивается в сторону Максим всем корпусом.)
Максим (вытирает нос платком, щиплет ресницы, улыбается и говорит уже спокойно): А потом…... потом какие-то чувства появились...… Я не знаю… Напряжение сначала какое-то вот здесь (показывает на челюсть), здесь (хватается за плечи), ноги…. Так напрягалось, напрягалось, а потом началось расслабление.… Потом как бы покачивание… А потом это кресло стало как бы вращаться в пространстве.… Медленно и приятно…. Ну и все, наверное.… Больше было кинестетических ощущений, как ни странно…
Терапевт: Кто-нибудь хочет что-то сказать?
Одна из участниц семинара: Хочется пожалеть, погладить… (Подходит к Максиму, обнимает его, гладит по плечу.) Хороший мальчик….
Терапевт: Кто сказал “хороший мальчик”? За это и укусить можно!
Максим и все остальные смеются. Глаза у Максима блестят, он переводит взгляд на зрителей.
Терапевт (шлепает Максима ладонью по руке): Кто-нибудь еще что-то хочет сказать, кроме того, что он хороший мальчик?
Один из участников: Сняли с него бронежилет….
Терапевт: Тяжело в деревне без нагана….
Максим (смеется): В следующий раз приеду с наганом.
Терапевт: Ладно, иди, мы завтра еще будем лечиться… (Все хохочут.)
Три формы транса
Такая групповая форма работы позволяет наводить транс трижды: (1) во время предварительной беседы, которая носит характер многих маленьких интервенций, погружающих человека в особое состояние сознания, еще до формального транса; (2) когда человек находится в ситуации наведения, которое я произвожу, рассказывая истории, часто про него же, но в преобразованном виде; (3) после того, как формальное наведение закончено и происходит обсуждение с группой того, что только что было.
Я использую такую схему, когда вначале о своих переживаниях говорит сам человек, который пребывал в этом состоянии, потом говорит группа, потом  я. Возможность говорить о вещах, которые не содержат никакой ясной терминологии, никакого отнесения к этикеткам, очень важна. Люди просто делятся чувствами, обычным языком описывают реальность того, что они видели, реальность своих собственных ощущений.
После этого участники группы высказывают гипотезы о том, что происходило с человеком. Они задают ему вопросы, задают вопросы мне.
Для того, кто был в клиентской позиции, такое обсуждение дает возможность почувствовать позицию заинтересованного, любящего, но отстраненного наблюдателя и в этой поддерживающей атмосфере интегрировать все те разные состояния, которые он пережил ранее.
На каждом этапе транса решаются свои психотерапевтические задачи. В диалоге я пытаюсь расширить зону идентификации клиента, расфокусировать его представления о себе.
Это достигается серией провокативных вопросов, довольно острым взаимодействием, которое выталкивает человека из его привычных стереотипов самопонимания. На этом этапе я стараюсь не придерживаться никаких формальных подходов, не ограничивать себя никакими гипотезами. Я выступаю как человек, которому позволено быть “раздетым” и тем самым позволяю собеседнику также отказаться от фиксированных “я-состояний”, освободиться от жестких представлений о том, кем он себя считает, чего боится, чего желает.
В некотором роде ситуация беседы  это разговор-раздевание, снимание забытых на теле одежд.



Содержание раздела