Как соотносятся с запросом символы транса?


Вопрос участника группы: Как соотносятся с запросом символы транса?
Терапевт: Одно из важных переживаний этой клиентки  то, что она настолько одинока в жизни, что не может вообще ни с кем соединиться. Это отчуждение от ребенка, от мужа, от друзей, от близких. Она формально с ними, но отчуждена.
Я думаю, что сам факт такого сильного понимания, проникающего в ее закрытость, важен, потому что показывает: кто-то с ней есть. На это направлены мои предположения.
Символом такого одиночества является панцирь. Почему я и думаю, что у такого человека часто возникают экземы, псориазы и прочее.
Это эквиваленты стигмата панциря, стигмата отчуждения от мира. Так же, как и депрессии, мрачность. Поэтому предлагается транс-включение как некоторое сообщение: даже когда ты демонстрируешь отсутствие, то другие тебя видят, и они с тобой, твои оболочки растворимы, чувство отчуждения не является зафиксированным, его можно одевать или снимать.

Это как бы тренинг включенности, соприсутствия, дающий возможность или видеть себя со стороны, или быть той Золушкой, которая то поглощена балом, то стремглав убегает, выбрасывая дружбу, любовь, связи, туфельки и прочее. Если из возникшей ситуации легко выходить, к ней можно вернуться мягче.
Поэтому же так важно обозначение среды  полет, плавание. Это тоже размыкание панциря, привязанности к ситуации.
Центральной линией транса для меня стала проблема границ. И вода, которая на коже, которая испаряется, и граница между водой и воздухом...
Клиентка живет, главным образом, кожей и реагирует на окружающее кожей, напрягается и расслабляется в основном кожей, у нее на коже очень много активных точек. Образ поверхности, осколков, бликов, испарения, пены, струй  это обыгрывание границы, границы своего тела. В наведении есть мотив, который подчеркивает нечеткость границ ее возраста.

Она может быть то очень маленькой девочкой, которая капризничает, то мудрой древней старухой, которой все надоело  она устала и все понимает. Клиентка очень легко меняет формы, у нее нет единой формы.
И здесь важна постепенность перемены форм, пошаговость, чтобы эти перемены не были резкими... Если ее проблему усилить, то у нее образовался бы маятник между маниакальным состоянием и депрессивным. Другой маятник  от ребенка, которому все интересно и который во все включен  к пожилой женщине, которая устала и уже ничем не интересуется.

Третий образ маятника  клиентка ко всему очень чувствительна, буквально каждой клеточкой все впитывает, одним взглядом охватывает большой объем информации  при раскачивании маятника в одну сторону, и, напротив, происходит полное неучастие и полное вытеснение всего происходящего при раскачивании маятника в другую сторону. И все это  резкими перепадами.
Фактически, для нее требуется обживание некоей середины.
Жемчужина высокой башни
На клиентский стул садится девушка, ее зовут Анна, она лишена каких бы то ни было знаков провинциальной жизни и выглядит очень ухоженно, по-европейски.
Анна: Город, где я живу, небольшой и какой-то серый.
Терапевт: На ладошке помещается?
Анна: Да, наверное, даже меньше.
Терапевт: Его можно закрыть ладошкой? Он серый и весь спрятался?
А откроешь ладошку  опять видно?
Анна: Дело в том, что тогда он грязный след на ладошке оставляет, его просто не хочется брать. Просто мне неприятно в нем находиться. Чувствуешь себя какой-то несобранной, неуютной и чужой.

Но там приятное  мой дом.
Он мне очень нравится. И когда там одновременно и мой дом, и мой город, это и грустно, и приятно.
Терапевт: Опишите его подробно.
Анна: Моя квартира мне очень нравится. В данный момент она такая, как я и хотела.
Мне в ней уютно, комфортно.
Терапевт: Опишите место, в котором вы лежите или сидите. Что вокруг вас, к чему можно руку протянуть, куда можно посмотреть, какие звуки можно услышать.
Создайте объемный гобелен.
Я думаю, что ей было бы очень полезно делать какую-нибудь ручную работу, например, ткать гобелен. Когда женщина создает своими руками ковер или гобелен, у нее возникает особое эмоциональное состояние. Она всматривается, выбирает краски, и это ее очень организует.


Во фразе “создайте объемный гобелен” содержится скрытое сообщение о задействовании непосредственного сенсорного восприятия: глаз и рук одновременно...
Анна: У меня есть свой рабочий стол, там такой особый стул, на котором очень удобно сидеть. Когда я на нем сижу, мне кажется, что за моим столом лучше работать. Я иногда своим детям разрешаю посидеть.

У меня окошко, правда, с правой стороны.
Но мне это нравится. За окошком ко мне деревья заглядывают. И когда весна, листочки распускаются и как-то свежо в комнате.

Я еще люблю свои ящички в столе.
И я люблю сложить туда те книги, с которыми в данный момент работаю. Другие я как-то стараюсь на полках держать  те, что в данную секунду не нужны. Мне нравится, как у меня стоят кассеты, что это все можно взять в любой момент.
И я очень прошу, чтобы тот, кто берет мои вещи, клал их именно так, как положила их я. И мне неприятно, когда нарушается этот порядок. У меня есть своя особая ручка, и когда я сажусь, у меня особое настроение и мне приятно пользоваться тем, что рядом со мной. Второй стол стоит в спальне.
У меня только трехкомнатная квартира, к сожалению, поэтому стол у меня в спальне. Передо мной стоит шифоньер.
Мне это тоже нравится, я всегда с удовольствием смотрю на него, он такой красивый. Зеркало в нем мне очень нравится. Я его иногда сдвигаю, чтобы можно было комнату по-другому видеть. Правда, я еще до конца комнату не оформила.

Но я уже представляю, что там будет.
Когда я остаюсь одна, то всегда закрываю двери, мне это нравится. Они красивые. И когда я остаюсь одна, мне никто не мешает, и я с таким удовольствием что-то читаю, отбираю, просто для себя  то, что я сейчас хочу.
Иногда не все понятно, иногда злишься на это... Но потом  как-то всплывет, вспомнится... А иногда я просто откладываю, беру что-то другое.

Мне в последнее время нравится чередовать совершенно разное.
Еще я люблю себе устраивать перерывы, когда иду на кухню готовить. Я люблю готовить. Когда поработаешь, так приятно пойти на кухню...

Но я хотела бы, чтобы в тот момент там никого не было, потому что я еще думаю о том, что я прочитала или выписала.
Иногда я беру с собой на кухню магнитофон и слушаю кассеты. Часто слушаю ваши кассеты.
Иногда чего-то не понимаю, пока слушаю в комнате, а в кухне оно как-то приходит в соответствие, обыгрывается... И получаю удовольствие от того, что что-то приготовила и что-то поняла, от того, что раньше казалось трудным и непонятным.
Терапевт: А какую вы хотели бы решить проблему?
Анна: Какую проблему я хотела бы решить? Просто больше доверять себе, проще верить в то, что я что-то могу.
Пока все.
Терапевт: Никаких медицинских проблем не хотите решать?
(Анна молчит.)
Терапевт: “Хочу, но не здесь”,  сказала она.
Анна: Угу.
Терапевт: Но может быть, вы хотя бы намекнете, какой-нибудь образ создадите того, что вы хотели бы решить.
Анна: У меня бронхит бывает, и он просто мучает, неприятно. И вообще, когда я волнуюсь, у меня затруднения с дыханием, и я не пойму, в связи с чем это.
Не хватает воздуха.
Терапевт: С каким животным вы стали бы дружить, если бы выбирали из разных диких животных?
Анна (иронично): Из разных диких животных? Со львом.
Терапевт: Со львом?
Анна: Угу.
Терапевт: А еще с кем?
Анна (очень серьёзно): Еще с кем? Наверное, с медведем.
Терапевт: Лев и медведь.
Анна: Угу.
Терапевт: А медведь каким бы у вас был, с какими свойствами?
Анна: Медведь был бы такой большой, коричневый. У него должна быть чистая шерсть, мягкая такая.
Вообще очень мудрый, сильный, уверенный, объемный.
Сейчас мне хотелось задать ей несколько неожиданных вопросов, чтобы получить больше информации  и не столько о содержании, сколько о способах ее реагирования. И она называет животных в мужском роде  лев и медведь, большие, сильные животные  аналог защитников. Можно из этого заключить, что, скорее всего, в семье она больше тянет упряжку, чем выступает украшением светского льва. Затем все эти звери, которые рычат.

Я думаю, к ее бронхиту это имеет такое отношение: когда ей не хватает воздуха, хочется рычать, рычать подавленными чувствами.
Ей вообще хочется разогнуться, почувствовать себя более вальяжно, снять с себя ношу, потому что трудно себе представить, что на льве или медведе кто-то носит ношу.
Терапевт: Хорошо. Давайте закроем глаза, попробуем сесть поудобнее. Сейчас будем сочинять вам сказку.
Попробуем представить себе, что если будем сидеть удобно, совсем удобно, то сможем вспомнить или вообразить себе, как начинается сказка про Алису в Стране Чудес. Она начинается с того, что девочка Алиса читает книжку с картинками, ей очень уютно, она засыпает.
Я думаю, что для нее очень важно состояние грезы. Когда не столь важно, что она читает, а важно само сноподобное состояние, проникновение, возвращение способности мечтать. Ей нравится само это положение, когда я говорю, “читать книжки с картинками” и “Алиса” (пример книжки и для взрослых, и для детей).
Она может ее читать сейчас, увлеченно, взрослой, она может читать ее для своего сына, которого любит... И эта книжка о странностях, и особенно актуально, что в этой книжке Алиса то растет, то уменьшается... Алиса выбрана еще и потому, что это наверняка история, которую никто не помнит и она тоже не помнит целиком этой книжки, история не такая уж простая...
Здесь ключевые слова  “книжка с картинками” и “Алиса в стране Чудес”. Страна Чудес, возможности, открытости. Ее угнетает, хотя она об этом и не говорит, ее слишком определенная жизнь.
Ей хотелось бы попутешествовать. Причем попутешествовать не в каком-то определенном физическом пространстве, а в грезе.
Поэтому сама реальная внутренность “Алисы в стране Чудес” здесь не важна.



Содержание раздела