Прямое психофизиологическое воздействие


сначала в течение 15-20 секунд удается хорошо удерживать волевое внимание на огне и процессе впитывания энергии, но через несколько секунд огонь начинает расплываться и как бы уходить из поля зрения, поэтому требуются дополнительные усилия воли, чтобы четко удерживать сильное волевое внимание на огне. Еще через несколько секунд, по мере утомления, в сознании появляются посторонние мысли, которые отвлекают от тренировочного процесса.

Бороться с отвлечением внимания на посторонние мысли становится все труднее.
Так как мозговые клетки коры больших полушарий, управляющие произвольными движениями глаз, обладают лишь очень незначительной регуляторной способностью, то они быстро утомляются, их энергия истощается, и взор, который в первые секунды был сосредоточен на объекте, выходит из повиновения. Один из высших центров, управляющий движениями глаз, находится в лобной доле коры больших полушарий. Тренировки приводят к тому, что определенные группы мозговых нервных клеток вынуждены систематически выполнять статическую работу, связанную с волевым управлением взглядом.

Такая статическая работа неизбежно привлекает к этим клеткам повышенное количество крови. И это понятно: чем больше приходится работать тем или иным мозговым клеткам, тем больше должны потреблять они питательных веществ.

Регулярная работа в сочетании с вызванным ею повышенным кровоснабжением неизбежно, по мере дальнейших тренировок, приводит к усилению этой группы клеток и их развитию. А дальше все происходит, как с развитием мускулатуры -систематически упражняемые мозговые клетки, которые отвечают за волевой контроль и зрение, начинают развиваться. Поэтому тренирующийся становится способным все дольше и дольше удерживать свое внимание и взгляд на тренировочном процессе в условиях полной концентрации активного сознания и одновременно полным отсутствием каких-либо мыслей отвлекающих внимание. А кровь, питающая мозг, приливает не только к ограниченным участкам лобной коры, а начинает интенсивно питать всю лобную долю.

А лобная доля, как известно, является внешним мозговым регулятором поведения и управляет всей нашей психической деятельностью. Кроме того, в нижней, базальной, части лобной доли находятся клетки, регулирующие различные процессы, связанные с работой внутренних органов. Поэтому, привлекая тренировками к лобной доле повышенное количество крови и развивая ее клетки, тренирующийся приобретает особую волевую власть над своим организмом в целом.

Таким образом происходит прямое психофизиологическое воздействие на те участки коры головного мозга, которые и обеспечивают высшую регуляцию и отвечают за уровень волевого развития личности тренирующегося. Эти же клетки обеспечивают и рост способности к визуализации, а значит, и активное творческое развитие личности тренирующегося.
Опыт показывает, что даже от одного прочтения данного текста, могут пойти автоматически специфические процессы в лобной доле мозга. Поэтому, если у читателя вдруг такое случится, то следует немедленно обратиться к врачу и остановить неконтролируемый процесс..
А теперь коротко расскажем о первых исследователях мысленного гипноза - Бехтереве, Васильеве и других, со слов Дуброва.
Контрольные эксперименты с дистанционной передачей биоинформации осуществлялись в исследовании Васильева следующим образом, формировались две комиссии: одна из них должна была находиться при гипнотизере, внушающем на расстоянии, другая при перципиенте.
Перципиент (женщина из числа пациенток Васильева) и индуктор (Васильев) со своими комиссиями находятся в разных частях Ленинграда. Комиссия при индукторе сообщает ему задания, заранее ему не известные.

Комиссия при перципиенте регистрирует все особенности поведения перципиента и время, в которое происходит какое-то изменение в его поведении.
Так, индуктору приказывается в определенный момент времени начать мысленное усыпление перципиента. Комиссия при перципиенте отмечает время засыпания испытуемой. Комиссия при индукторе дает задание гипнотизеру вызвать у перципиента своей мысленной командой определенные двигательные акты, при этом указывая время, когда эти акты должны быть произведены. Комиссия при перципиенте отмечает, когда и какие акты были произведены испытуемой.



По окончании эксперимента обе комиссии встречаются и сверяют свои протоколы. Сопоставление последовательности мысленных команд с двигательными и речевыми актами индуктора показывало, как правило, прямую связь между этими двумя рядами.
Интересно, что Ч.Хэнзел, известный критик экспериментальных исследований по парапсихологии, анализируя опыты Васильева, сосредоточил свой анализ только на времени засыпания перципиента. Критика Хэнзелом определения времени засыпания перципиентов в исследовании Васильева оказывалась существенно более мягкой, чем критика работ его соотечественников в Соединенных Штатах Америки.

Более того, Хэнзел подчеркивает, что Васильев провел те проверочные эксперименты по определению времени засыпания, которые, по мнению Хэнзела, необходимы. Они показали, что время самопроизвольного гипнотического сна и время сна, внушенного гипнотизером, имеют статистически значимые различия.
Не будучи в состоянии опровергнуть полученные Васильевым результаты, Хэнзел потребовал проведения экспериментов в более строгих условиях с использованием современной аппаратуры. Однако нельзя не признать четко выраженную односторонность анализа опытов Васильева, осуществленного Хэнзелом.

Сосредоточив все свое внимание на определении времени наступления внушенного гипноза критик совершенно не упоминает в своем анализе о степени соответствия внушенных образов, состояний и двигательних актов тем особенностям поведения и речевым реакциям, которые обнаруживали перципиенты в этих экспериментах. Если, например, Васильев внушает своей перципиентке образ петуха, а она в своем словесном отчете описывает живое существо, весьма похожее на эту птицу, то это обстоятельство нельзя игнорировать при решении вопроса о том, существует ли передача информации на расстоянии или нет.

Если же критик склонен все-таки игнорировать содержание передаваемой в эксперименте по телепатии информации, то он тем самым со всей определенностью обнаруживает собственную тенденциозность.
Здесь следует отметить заявление самого Васильева о том, что эксперименты с мысленно внушенным гипнотическим состоянием не являются его собственным методическим изобретением. В приложении к своей книге он приводит данные замечательного французского невропатолога П.Жане о внушении на расстоянии гипнотического сна и даже о длительном управлении с помощью мысленных команд поведением перципиентки.

Приводится, в частности, сообщение, в котором говорится, что известная пациентка Жане Леония с помощью мысленных внушений не только была приведена в гипнотическое состояние, но и прошла в этом состоянии довольно значительный по длине маршрут по улицам города.
Что же касается использования для исследования-телепатии современной аппаратуры, в том числе и элеКфофи-зиологической, то аппаратура эта в полной мере была использована в работе американского исследователя Стенли Криппнера. Этот ученый, так же как Васильев, а еще раньше Жане, использовал сон для передачи биоинформации на расстояние.

Только на этот раз это был самый обычный сон, без какого бы то ни было применения гипноза.


Основная схема экспериментов С.Криппнера состояла в следующем:
перципиентке предлагалось лечь спать на кушетке в экспериментальной камере. Предварительно на нее надевали датчики, соединенные с электроэнцефалографом, с помощью которого оказалось возможным контролировать характер процесса засыпания и собственно сна. После того как испытуемая заснула, из пачки со штриховыми рисунками индуктором излекался один из рисунков и начинался процесс внушения.

Как известно, глубокий сон без сновидений вызывает на ленте энцефалографа регистрацию медленных волн. Если же человек начинает видеть сны, то на ленте прибора наблюдается фаза активности, выраженная в более быстрых колебаниях. Индуктор в опытах Криппнера внушал спящей испытуемой содержание рисунка До тех пор, пока фаза спокойного сна не начинала переходить в фазу активности, т.е. пока испытуемая не начинала видеть сновидение. Криппнер давал возможность своей испытуемой некоторое время посмотреть свой сон, а затем будил ее и требовал, чтобы она рассказала для записи на магнитофон содержание своего сновидения.

После того как содержание сновидения было записано, этот рассказ и внушаемый штриховой рисунок предлагались экспертам, которые должны были оценить совпадение между рассказом и рисунком по 100-бальной шкале.
Анализ материалов показал, что полных совпадений, которые можно было бы оценить числом 100, зарегистрировано не было. Вместе с тем большинство экспертов давали такие значения степени совпадения, которые позволяют считать, что совпадение между внушенным рисунком и содержанием рассказа испытуемой действительно было. Можно привести следующий пример такого неполного и все-таки несомненного совпадения. Внушался штриховой рисунок рыбы.

Испытуемая в своем рассказе говорит: Я иду по берегу моря и вижу, как рыбаки сушат сети. В этом рассказе нет того штрихового силуэта рыбы, который был изображен на рисунке. Но нельзя сказать, чтобы рыба вообще отсутствовала в рассказе.

Среднее число, показывающее степень соответствия рассказа и внушенного содержания, в данном случае близко к 60%. Что же касается факта связи между внушенным содержанием и ответом испытуемой, то это представляется несомненным.



Содержание раздела