Общая тенденция к нарастанию фритредерства


Давайте вновь проследим развитие экономической теории до публикации «Богатства народов». При этом надо резко отделить развитие политики свободной торговли и доктрин свободной торговли от развития анализа, связанного как с тем, так и с другим.

                Надлежащим образом учтя все препятствия, стоявшие на пути, можно, я думаю, различить в этот период тенденцию к развитию более свободной торговли. В Англии эта тенденция уже заявила о себе ростом оппозиции Закону о мореплавании и другим «меркантилистским» мерам, например в Комитете по торговле 1668 г. Более значительным было наступление на меркантилистскую систему, которое тори предприняли при Гарли и Сент-Джоне в 1713 г.: восьмой и девятый пункты Утрехтского мирного договора были предложены тори в той формулировке, которая позволяла значительно приблизиться к установлению свободной торговли с Францией. Наступление окончилось поражением. Тори не смогли провести эти пункты, а следующие правительства вигов (сначала Уолпола, а затем обоих Пелэмов) строго придерживались протекционистского курса. Правительства от Бьюта до Норта имели много других забот, но Шелберн и особенно Питт младший продолжили путь к уменьшению количества таможенных пошлин и к их снижению; последним достижением, венчающим дело, было заключение торгового соглашения с Францией в 1786 г. Дальнейшему развитию препятствовал почти тридцатилетний период революций и наполеоновских войн, после которого эта политика была возобновлена в двадцатых годах XIX в. (при правительстве Хаскиссона). Отсюда мы можем сделать вывод, что Франция в основном шла в ногу с Англией, но во Франции существовали две дополнительные проблемы: даже внутри страны перед революцией свобода торговли не была полностью осуществлена, хотя сменяющие друг друга администрации пытались ее установить, а положение в сельском хозяйстве выдвинуло на первый план специальный вопрос о свободной торговле зерном, особенно о свободном вывозе зерна.  В германских и итальянских государствах на первый взгляд мы не замечаем ничего, кроме дальнейшего развития «меркантилистской» системы. Но ее рационализация во многих случаях привела к сокращению барьеров в межрегиональной торговле, особенно сырьем и полуфабрикатами. В Нидерландах, как и следовало ожидать, тенденция к развитию свободы торговли была выражена значительно ярче еще в XVII в.

                Доктрина продвигалась вперед быстрее, чем политика. Убеждение в необходимости свободной торговли начало распространяться как часть общего кодекса laissez-faire. Что касается буржуазии, ее импульс к введению свободной торговли был слишком приглушен бюрократическим сверхадминистрированием, ставшим таким сильным, что иногда ему не могла противостоять даже прямая личная заинтересованность. У авторов научных трактатов, по крайней мере у некоторых из них, аналогичный импульс принял философский оттенок. Свобода торговли все больше стала рассматриваться как часть автономии индивида, которая должна была включать «естественное право» торговать по собственному разумению. Этот аргумент, уже использованный Гуго Гроцием и различными группами сторонников «естественного права», включая физиократов и даже английских утилитаристов, разумеется, совершенно лишен научного значения.  Однако он имеет отношение к нашей теме, во-первых, потому, что практически всегда ассоциировался с имеющими научное значение позитивными утверждениями относительно экономических эффектов, которые должны рассматриваться независимо от него; во-вторых, потому, что здесь мы имеем дело (с научной точки зрения) с незаконным влиянием, притупившим способность к критическим суждениям и внесшим искажение в экономическую аргументацию лучших авторов.

                Как мы увидим далее, недостатки экономических рассуждений, которые трудно объяснить другим образом, могут быть легко отнесены на счет этого влияния, сочетавшегося с доктриной «невидимой руки», распространявшегося даже на таких авторов, как Кенэ и Смит. Это влияние еще сильнее сказывалось на распространенных мнениях, поддерживающих laissez-faire, которые захватили кофейни и салоны и стали предшественниками фритредерского догматизма либералов XIX в., имеющего с наукой не больше общего, чем любая из популярных догм меркантилизма.

                Однако аналитический прогресс шел медленно. Дискуссии по поводу политических проблем, привлекавших внимание общества, оказались в этом отношении на удивление бесплодными. Например, полемика, вызванная политикой Франции в отношении торговли зерном,  хотя в ней и участвовали самые яркие звезды экономического анализа, включая Франсуа Кенэ, не дала никаких результатов, которые стоило бы отметить.  И все же здесь наблюдалось некоторое продвижение вперед, которое, однако, привело не только к новой истине, но и к новому заблуждению.

               





Содержание раздела