На решение использовать метод конфуза повлияла в значительной мере осведомленность автора относительно неограниченных интеллектуальных способностей Хаксли и о его любопытстве, которое бы очень помогло в подведении Хаксли к тому, чтобы добавить к вербализации техники конфуза другие возможные выработанные значения, сигнификации и связи, таким образом действительно подкрепляющие эффективность моих собственных усилий. К несчастью, у нас не было звукозаписывающего устройства, чтобы сохранить детали осуществленных предложений, которые должны были привести к эффекту погружения Хаксли во все более и более глубокий транс, такой, что глубина происходила “от части и отчасти” его, которая возникла перед ним в “полной ясности, в живой реальности, в невозможной действительности, которая однажды была, но которая сейчас в глубинах транса могла бы в потрясающем противостоянии сменить все ваши воспоминания и понятия”. Это было преднамеренно смутное, но обещающе обширное предложение, и я просто положился на интеллект Хаксли, чтобы развить его избыточной многозначительностью для него самого, которую я даже не мог пытаться разгадать. Были, конечно, другие предложения, но они центрировались по эффекту на предложении, заключенном в рассуждении выше. То, что я имел в уме, не было определенной ситуацией, но такой постановкой ситуации, при которой самого Хаксли подводили к определению задачи. Я даже не пытался спекулировать на тему, что мои предложения могут означать для Хаксли.
Эриксон знакомит здесь с тем, что он называет техникой конфуза.
