В посттрансовом обсуждении Хаксли был более всего удивлен тем, что его воспоминания были вполне изощрены, однако их сопровождал комментарий опыта, в основе интеллектуальный, с восстанавливаемыми воспоминаниями, лишенными любых эмоциональных сигнификаций принадлежности ему как персоне. Это привело к общему обсуждению гипноза и глубокой рефлексии с общим же ощущением неадекватности со стороны Хаксли, содержащим правильную концептуализацию его ощущений в сравнении с оценками. В то же время как Хаксли был очень обрадован своими гипнотическими ощущениями из-за их занимательности и нового понимания, которое они предлагали ему, он был некоторым образом в растерянности. Он чувствовал, что, по чисто личным ощущениям, он получал определенные неидентифицируемые субъективные ценности от состояния глубокой рефлексии, не обязательно получаемые из гипноза, которые предлагали лишь новое пространство точек зрения. Глубокая рефлексия, как он декларировал, давала ему определенные внутренние стойкие ощущения, которые, казалось, играли некоторую существенную роль в его паттерне существования.
Во время этого обсуждения он неожиданно спросил, сможет ли гипноз быть использованным для того, чтобы позволить ему изучать его психоделические опыты. Его просьбе пошли навстречу, но после пробуждения от транса он выразил чувство, что гипнотические переживания были совсем отличны от тех, которые являлись приблизительным “прочувствованном” с помощью глубокой рефлексии. Он объяснил, что гипнотическое исследование не давало ему внутреннего чувства, а именно продолжительного субъективного чувства нахождения прямо сейчас в центре его психоделического переживания, что здесь имело место навязанное интеллектуальное содержание, параллельное “чувственному содержанию”, тогда как глубокая рефлексия обеспечивала мощную эмоциональную базу стабильного характера, на которой он мог “расположить осознанно и без усилий интеллектуальное поле идей”, по отношению к которым читатель мог дать целостный ответ.
Это обсуждение Хаксли пришло к концу на задуманном комментарии, что его короткие интенсивные опыты с гипнозом до сих пор не начали перевариваться и что он не может осознать того, что будет предложен разумный комментарий без гораздо большего количества мыслей.
Твердая уверенность Хаксли в его способности (дополнять) визуально кодированную информацию из далекого прошлого - это очередной пример одного из типов состояний, которые становятся доступными субъекту в состоянии глубокого транса. Особенно соблазнительно для нас то, что, чем глубже транс, тем более удаление у Хаксли от нормального состояния сознания, тем более доступным становится визуальный материал, хранящийся в недоминантном полушарии. Характеризация Хаксли различий между его переживаниями глубокой рефлексии и глубокого транса также показывают эту тенденцию.
Описание глубокой рефлексии
...давало ему определенные внутренние стойкие ощущения ...
“прочувствованней с помощью глубокой рефлексии ...
Описание глубокого транса
...предлагало лишь новое пространство точек зрения
...не давало ему внутреннего ощущения
Такая характеристика предполагает, что одно из различий между глубокой рефлексией и глубоким трансом для Хаксли - это степень, докоторой недоминантное полушарие включено в эти изменения состояния сознания.
Он настаивал, чтобы с ним проделали дальнейший глубокий гипноз, в котором были бы индуцированы более сложные феномены с целью позволить ему более адекватно исследовать себя как личность После быстрого внутреннего обзора того, что надо сделать и что можно было бы сделать, я пришел к заключению о желательности глубокого трансового состояния с возможностью диссоциативной регрессии двух состояний, то есть процедуру регрессирования его с диссоциированием из избранного пространства его недавнего жизненного опыта так, чтобы он мог обозревать это как внешний наблюдатель, ориентированный по-другому относительно этого пространства. Лучшим способом достижения этого было, как я чувствовал, использование метода конфуза.
