Развитие христианской социальной доктрины
Два следующих периода, замыкающих человеческую историю, трактуются комментаторами св. Августина неоднозначно, но так или иначе после рождества Христова автор в качестве единственного значимого события рассматривает Страшный Суд и, таким образом, признает, что "земной град не будет вечным"1.
Концепция св. Августина отразила основной недостаток христианской доктрины истории, заключающийся в признании конечности земного пути человечества и привнесенности критериев периодизации прогресса извне самого исторического действа. Св.
Августин свершенно неадекватно поставил всю последующую историю человечества (от рождества Христова до Страшного Суда) в один ряд с малозначительными периодами земных странствований иудейского народа. Однако в то же время отдельные положения, содержащиеся в концепции этого выдающегося философа, имели огромное значение для развития теории истории и были усвоены даже не столько католической традицией, сколько позднейшей европейской философией.
Развитие христианской социальной доктрины после св. Августина пошло по двум направлениям. С одной стороны, в XIII веке св. Фома Аквинский, взгляды которого положили начало попыткам адекватного постижения истории и потому будут рассмотрены позднее, приняв ряд положений св.
Августина, успешно развил теорию периодизации общественной жизни, не связанную с событиями библейской хроники. Св. Фома, соглашаясь со св.
Августином в том, что "для человека является естественным быть общественным и политическим животным и жить сообществом"2, считал, что это сообщество определяется не любовью людей к определенным идеалам, а материальными потребностями, вытекающими из их общественной природы3, причем общество людей представляет собой не единство мысли и веры, а единство действия, единство не в esse, но в agere. Совершенствование теории общественного прогресса в трудах св.
Фомы Аквинского открывало эпоху истинного понимания человечеством своего исторического места.
С другой стороны, некоторые авторы попытались догматизировать учение св. Августина о двух градах.
Будучи основанием концепции прогресса, выдающимся достижением мысли для IV века, это представление, однако, не могло удовлетворить мыслителей XV-XVI веков, когда наметился расцвет неоавгустинизма.
Догматизация учения о двух градах, предпринятая в тот период, была связана с самим процессом развития христианского вероучения и христианской практики. Превращение Церкви из традиционного религиозного института в важнейший элемент европейской политики и общественной жизни вызвало вполне понятную реакцию: вернуть ее на исходные позиции, очистить от наслоений, вызванных прежде всего политическими обстоятельствами.
Европейская Реформация, по мнению ее идеологов, и должна была выполнить эту задачу.
Лютер, наиболее заметный представитель реформации в Германии, не был философом истории как таковым, однако его воззрения оставили значительный след в истории политических и социальных доктрин и дают возможность оценить направление развития социологической теории христианства в период позднего средневековья.
Лютер попытался возродить учение св. Августина о двух градах, предполагавшее, что нравственное совершенствование человека определяется не только и не столько его поведением, его делами, сколько верой в Господа, без которой никакое соблюдение заповедей не означает спасения. Однако это возрождение теории соседствовало с ее радикализацией, в результате чего Лютер оказался, на наш взгляд, не столько последователем св.
Августина, сколько очевидным плагиатором у Тертуллиана. Как Тертуллиан обличал римских правителей, отказавшихся от мудрого управления государством, так и Лютер отмечает: "Никогда еще ни одно царство не держалось на силе; всегда должно оно охранять себя мудростью"1.
Как Тертуллиан объявлял о необходимости разграничения власти светской и духовной, так и Лютер говорит: "Ввиду того, что светское управление установлено Богом, для наказания злых и защиты благочестивых, должно предоставить ее обязанностям свободно и беспрепятственно распространяться на тело всего христианства"1. Как Тертуллиан не призывал к войне с язычниками, так и Лютер считает, что "надо еретиков преодолевать Писанием, а не огнем"2.
Однако творчество Лютера не было в полной мере возвращением к тертуллиановой концепции. В отличие от ранних христианских авторов Лютер не рассматривал становление государства, тем более не оценивал его в качестве отступления от христианских принципов, абсолютизируя библейский тезис о божественном происхождении всякой власти.
Естественность социальной жизни, признававшаяся христианскими авторами, переносилась им и на естественность государственного управления. Таким образом, концепция истории оказалась как бы законсервированной и не получила существенного развития.
Еще более упадок христианской теории истории заметен на примере знаменитой книги "Relectionas theologicae" испанского доминиканского монаха Франциска Виктория, относящейся к первой половине XVI века. В данном произведении можно констатировать отход от всех фундаментальных положений христианской социальной доктрины: фактически по-аристотелевски трактовалось возникновение общества через общественный договор, указывалось, что от природы все люди независимы друг от друга и объединяются, осознав пользу общежития, и, наконец, утверждалось, что государственная власть возникает в результате наделения ею правителя, избираемого в момент заключения общественного договора.
Таким образом, более чем за тысячу лет своего развития христианская социальная доктрина знала и взлеты, и падения. Впервые привнеся в философию истории идею прогресса, пусть и понятую сугубо теологически, она между тем, за исключением наиболее выдающихся ее представителей, не создала теории общественного прогресса, сведя позитивные изменения в человеческом обществе к нравственному совершенствованию личности, которое и вляется источником поступательного движения.
Католическая доктрина в ее ортодоксальном виде не предложила сколь-либо научной концепции периодизации истории, ограничившись крайне несовершенным делением ее на эпохи господства отношений семейных, государственных и религиозных. Между тем в большинстве случаев христианские теоретики, рассматривавшие социальный прогресс как порожденный целью, к которой идет человеческий род, признавали достижимость таковой цели и связывали с этим завершение человеческой истории, что также не может расцениваться как позитивный вклад в историческую теорию.
В дополнение ко всему само развитие христианской концепции показало, что проповедовавшая прогрессивный характер движения человечества теория оказалась зацикленной в собственной эволюции и к XVI веку пришла с догмами, от которых отталкивалась тысячу лет назад, не приняв в свое лоно наиболее заметных социальных философов средневековья, чьи воззрения послужили основой дальнейших плодотворных исследований. Такое положение обусловлено, на наш взгляд, тем, что христианская традиция, как и традиция античная, осталась скорее политической философией и не стала философией истории в собственном смысле этого понятия.
Ее предопределенность сиюминутной политической конъюнктурой диссонирует с высокими идеалами христианского учения и подводит нас к выводу о том, что и в этом случае адекватным представлениям об истории не суждено было родиться.
"Новое издание" теории общественного договора
Новое время, как мы привыкли называть период, начавшийся с XVII века, привнесло в философию истории целый ряд новых направлений, причем характерной чертой большинства из них стала попытка синтезировать общественные учения христианских авторов с концепциями античного периода. Нельзя не отметить, что сомнительный характер подобных попыток обрекал их авторов на создание эклектичных построений, как правило, походивших на античные или христианские лишь по форме, по существу же представлявших собой противоречивые и нередко далеко не гуманистические теории.
Неудачи, преследовавшие попытки построения теории истории в XVII веке, в значительной мере были предопределены самим характером эпохи. В критике христианства, которую зачастую предпринимали философы Нового времени, требовалась методологическая опора, и она, по их мнению, могла быть найдена в античных теориях. У древних философы XVII века переняли идею общественного договора, из средневековья они заимствовали постулаты о прогрессивной направленности развития цивилизации. Однако совершенствование теорий древних и средневековых авторов философами XVII столетия обернулось неудачей по причине их крайне упрощенного подхода к оценке места человека в природе и обществе.
В отличие от античных авторов, рассматривавших человека как подобие божества и решительно отделявших его от природы, равно как и в противовес христианским теоретикам, расположившим человеческое существо на равном отдалении от природного и божественного начал, философы Нового времени постулировали единство законов, управляющих природой и обществом, отнеся человека к явлениям природы и забывая о тех качествах, которые, несомненно, выделяют его из их ряда.
- Теория "общественного договора"
- Государство в социальных утопиях
- Отрицанием общества неравенства
- На пути к адекватности
- Современные комментаторы св. Фомы
