а необходимо, чтобы целое предшествовало части"1. В соответствии с этим положением Аристотель рассматривает "государственнические" принципы организации любого человеческого общения как данность. Семья и селение, две формы общежития в его теории, иногда толкуемые комментаторами как исторические ступени генезиса государства, являются не более чем логическими категориями.
Уже на этих ступенях развития Стагирит констатирует свойственные любому государству формы подчинения (устойчивое подчинение женщин мужчинам и рабов свободным и относительное подчинение младших старшим), а также определяет три формы отношений (господское, брачное и отцовское)2.
Подобный подход, в значительной степени внеисторический, обусловливает и пренебрежительное по сравнению с Антифонтом и Платоном отношение Аристотеля к проблеме общественного договора. Факт искусственного создания государства не расценивается им как нечто эпохальное; Стагирит лишь вскользь замечает, что "во всех людей природа вселила стремление к государственному общению, и первый, кто это общение организовал, оказал человечеству величайшее благо"3.
Основная часть политической теории Аристотеля, как и Платона, связана с эволюцией формы государственного устройства. Различая три основные формы управления - монархию, аристократию и политик)4, Аристотель рассматривает также и производные от них, извращенные формы - тиранию, олигархию и демократию5. Стагирит очень подробно описывает процесс перехода от одной из государственных форм к другой, однако причины изменений и их общая направленность фактически не анализируются.
Некоторая предопределенность развития форм государства (как пишет Аристотель, "вообще, в какую сторону клонится государственный строй, в том направлении и происходит из- менение... полития, например, перейдет в демократию, аристократия - в олигархию"1) ограничена в концепции философа единым принципом: та или иная социальная форма, существовавшая ранее, так или иначе возвратится вновь, ибо самым совершенным видом движения является, по Аристотелю (и в этом он полностью солидарен с другими авторами своего времени), движение круговое2.
Таким образом, уже в творчестве Аристотеля сформировался статический подход к качественным характеристикам человеческого общества, в котором ничто, кроме внешних форм государственного общежития, не мыслилось изменяемым. Последователи греческой традиции, в частности римские философы, лишь усугубили данные представления.
Полибий, видный историк и социальный философ, очень хорошо дает в своей "Всеобщей истории" картину мира, какой она виделась римлянину.
К этому времени принцип первичного единовластия в государстве казался аксиомой, и предполагалось, что "единовластие возникает без всякого плана, само собою"3. Концепция круговращения, опять-таки ограниченная изменениями политического строя, также казалась незыблемой, ибо никто не сомневался, что именно таков "круговорот государственного общежития... порядок природы, согласно которому формы правления меняются, переходят одна в другую и снова возвращаются"4.
Принцип круговращения получил тогда сильное эмпирическое подтверждение в виде исторического опыта поздних эллинских государств, погрязших в гражданских войнах. Прослеживался и более глобальный виток круговращения, связанный с подъемом Рима, уже фактически превратившего Средиземное море в свою внуреннюю акваторию.
Поэтому циклическая концепция становилась уже не только средством описания истории, но и средством социальной экстраполяции. "По отношению ко всем эллинским государствам, - писал Полибий, - которые неоднократно то возвышаются, то приходят в упадок, легче бывает и излагать предшествующую историю, и предсказывать будущее. Ибо нетрудно передать, что знаешь, и легко предсказать будущее на основании прошлого"1.
Последний шаг к теории абсолютного циклизма был сделан на закате античной эпохи, и формальным его основанием стали воззрения Лукреция, известного римского материалиста. Развивая видение мира атомистами Демокритом и Эпикуром, Лукреций утверждал, что всяческое движение происходит из-за перемещения атомов, а их непрекращающиеся колебания то создают новые i формы, то разрушают их, открывая взору человечества . другие, но лишь для того, чтобы с течением времени вернуться к первоначалу.
Применительно к обществу Лукреций высказал мысль о том, что оно уже достигло высшей точки своего развития и скоро должен начаться спад, знаменующий собой новый виток кругового движения. Идею тотального круговращения поддерживал и Тацит, отмечавший, что "всему существующему свойственно некое круговое движение, и, как возвращаются времена года, так обстоит дело и с нравами"2.
К третьему веку нашей эры теория круговращения была сформулирована в своей наиболее полной и самодовлеющей форме в исследованиях представителей школы неоплатоников. Плотин, основатель этого учения, писал: "Единое есть все и ничто, ибо начало всего не есть все, но все - его, ибо все как бы возвращается к нему, вернее, как бы еще не есть, но будет"3. Другой неоплатоник, Прокл, продолжил мысли Плотина, считая, что в состоянии круговращения находятся все основные мировые сущности.
Он указывал: "Все первично движущее само себя способно возвращаться к самому себе"4 и конкретизировал это положение относительно сущностей менее глубокого порядка: "Все эманирующее из чего-то по сущности возвращается к тому, из чего эманирует"5. Ему же принадлежит и положение, определенным образом разъясняющее ход цикла. "Все эманирующее, - писал Прокл, - из определенного множества причин возвращается через столько причин, через сколько эманирует.
При этом всякое возвращение совершается через те причины, через которые эманирует"1.
Циклизм в данных формулировках доведен до высшей степени и одинаково применяется к анализу как природы, так и общества. Проповедовавшие циклический характер движения античные авторы не заметили даже того очевидного обстоятельства, что развитие циклической теории истории в античный период оказалось направленным, что первоначально существовавшие в концепции противоречия постепенно преодолевались и она приобретала большую цельность (в то время как предполагавшая прогрессивный характер развития социума христианская трактовка, напротив, обнаружила в своем собственном развитии элемент зацикленности)2.
Сущностные изменения социального строя остались за рамками их воззрений, и, разумеется, их концепции не могут быть включены в число адекватных исторических построений.
Главной причиной неадекватности античных исторических теорий стала их обусловленность специфической религиозной доктриной соответствующей эпохи. Если в более поздних религиях, таких, как христианство или ислам, религиозные события разворачивались как бы на фоне человеческого общества, а центральными проблемами становились проблемы морального характера, то есть вера изначально была социализирована, то в античных представлениях религия объясняла не столько первопричину мира, сколько каждый отдельный элемент мировой схематики.
В результате реальным божеством оказывалась сама природа, божественным порядком вещей становился порядок, задаваемый последовательно сменяющимися природными состояниями, а социальные отношения, более сложные и разнообразные, не могли быть адекватно описаны исходя из соответствующих методологических оснований.
Античную концепцию истории характеризует внеисторический подход как к социуму, так и к человеку; ни в одной теории истории авторы не стремились с таким упорством отказаться от рассмотрения исторического характера происхождения человека и общества. Легко наблюдаемый порядок смены форм государственного устройства современных авторам античных полисов стал единственной сферой приложения методологических принципов греческих философов, что серьезно обесценило их теорию, и они не в состоянии были обнаружить более значительные изменения в социальном устройстве.
Наследники античных авторов, христианские теоретики, превзошли своих предшественников по многим направлениям. И если высказывания св.
Фомы Аквинского, пришедшего в результате своего анализа форм семьи к предположению о том, что в будущем между мужем и женой будут установлены отношения равноправия, а общество перестанет быть расслоено по классовому признаку1, не могут служить адекватным противопоставлением словам Аристотеля, согласно которым "в совершенной семье обязательно должны существовать рабы и свободные"2, так как они прозвучали спустя полторы тысячи лет после расцвета философии Стагирита, то легко понять всю ограниченность античного мировоззрения, сравнив слова Тацита о круговращении принципов морали с восклицанием апостола Павла: "Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы!"3.