Отрицанием общества неравенства


В качестве основы будущего общества нам снова предлагается небольшая общность, на этот раз называемая фалангой. Теперь, однако, не утверждается полное отсутствие собственности: наряду с общей собственностью фалангистов существует и индивидуальная собственность ее членов. В связи с различным вкладом каждого человека в устройство фаланстера Ш.Фурье обосновывает классовое деление, хотя и выводит его формально из того обстоятельства, что "люди по природе неравны, что существует контраст между характерами, способностями и страстями"1.

При этом традиционными для утопических воззрений Ш.Фурье остаются представления о необходимости более быстрого развития сельскохозяйственного производства (как более "естественного") по сравнению с промышленным, о применении весьма примитивной техники, о чередовании труда как форме преодоления его разделения и, что самое существенное, - о детальной регламентации жизни членов фаланстера, труд которых занимает все их время с утра до вечера и не дает возможности предаваться нерегламентированным видам деятельности. В целом Ш.Фурье несколько развил утопические идеи о будущем обществе, однако примитивизировал при этом сами основы исторической теории. Он определил общий срок эволюции человечества в 80 тысяч лет, указал, что "всеми слабыми успехами социального прогресса мы обязаны случаю, а не политическим или моральным наукам"2, связал развитие общества с совершенно фантастическими изменениями природной среды3, отметил, не утруждая себя и читателя доказательствами, что "свойства дружбы в точности воспроизведены по законам круга... любви - эллипса... честолюбия - гиперболы"4, и заявил, что не мир регулирует движение социума, а общество управляет движением мира, так как оно является более совершенным, "а это значит, что свойства животного, растения, минерала и даже звездного вихря представляют собой некое следствие человеческих страстей в социальном порядке и что все, начиная с атомов вплоть до небесных тел, образует картину человеческих страстей"1.
И лишь в середине XIX века исследователи, стремившиеся создать картину будущего общества, стали признавать невозможность осуществления законченного построения подобной схемы, осознав, что ни одно описание будущего социума не окажется в полной мере адекватным. "Никто не знает, и никто не хранит тайну будущего, - писал Л. Бланки, - самый прозорливый человек может иметь лишь какие-то предчувствия, видеть какой-то просвет, бросить в будущее беглый и неясный взгляд... Безумцы те, которые думают, что имеют у себя в кармане подробный план этой неизвестной земли"2. "Тот, кто верит в прогресс, - вторил ему В.Вейтлинг, - не должен считать совершенным ни одно учение"3, хотя при этом не должен и сомневаться в возможности его создания.
Л. Бланки и В.Вейтлинг выработали во многом схожие концепции, выгодно отличающиеся от теорий ранних утопистов. Отдельные элементы этих концепций свидетельствуют, что им удалось приблизиться к элементам адекватного понимания исторического процесса. В их работах мы находим анализ экономической эпохи, обоснование роли обмена в развитии человеческого общества, понимание причин его возникновения, ограниченности натурального обмена и объяснение природы денег4.

Развитое товарное производство оценивается как необходимый этап прогресса, однако Л. Бланки и В.Вейтлинг придерживаются мнения о том, что "обмен посредством... денег в достаточной мере показал свою неспособность создать социальный порядок на основе справедливости"5.
Отрицанием общества неравенства и несправедливости Л. Бланки и В.Вейтлинг считали коммунистический строй, отмечая при этом, что его становление, несмотря на необходимость существенных революционных изменений, должно происходить естественным и эволюционным образом. Если, например, Ш.Фурье настаивал на быстром изменении отношений собственности и полагал, что "к концу весны 1808 года первая фаланга прогрессивных серий вступит в действие, и хаос строя цивилизации, варварства и дикости тотчас же рассеется по всей земле, унося с собой единодушные проклятия всего рода человеческого"1, то, по мнению Л. Бланки, "нападать на принцип частной собственности было бы в такой же степени бесполезно, как и опасно.



Коммунизм нельзя предписать декретом, его пришествие должно быть вызвано свободным решением страны"2, а развитие общества, последующее за таким "решением", представляется эволюционным, органичным преобразованием экономической системы.
Л. Бланки рассматривал современный ему социальный и экономический прогресс как процесс, тождественный наступлению коммунистического строя, органично включенного в исторический путь человечества. По его убеждению, "всякий прогресс - это победа коммунизма, всякое отступление - это его поражение, развитие его сливается с развитием цивилизации, обе эти идеи идентичны; все проблемы, последовательно поставленные в истории и вызванные потребностями человеческого рода, разрешаются коммунистически"3.
Л. Бланки и В.Вейтлинг существенным образом сменили акценты в описании будущего общества по сравнению с их предшественниками. Так, они полагали, что коммунизм явится "единственно возможным обществом, состоящим из высокообразованных людей"4 и основанным на достижениях технического прогресса; труд рассматривается ими как внутренняя потребность каждого человека, ощущающего свой долг перед обществом, и поэтому в его оплате возможно полное равенство; все же руководящие органы будущего сообщества неизбежно должны быть выборными1, чем обеспечивать основные свободы граждан.
Таким образом, теоретики коммунистического преобразования общества первой половины XIX века существенно усовершенствовали свои позиции по отношению к утопистам XVI-XVIII столетий, однако их доктрины не знаменовали становления теорий адекватного типа.
Прежде чем перейти к оценке движения исторической мысли в направлении создания адекватных теорий истории, хотелось бы вкратце повторить основные выводы, вытекающие из уже рассмотренных нами исторических построений.
Во-первых, неадекватные исторические теории в различных формах существовали на всем протяжении истории человечества. Завершение нашего обзора этих теорий анализом концепций социалистов-утопистов весьма условно; представления, относимые согласно нашей классификации к неадекватным, возникали и позднее; появляются они и сегодня. Так, было бы несправедливым полагать, что все авторы неадекватных исторических теорий просто "не поднимались до осознания" (как это часто утверждалось советскими исследователями) тех или иных исторических закономерностей; следует отметить, что философы, чьи воззрения мы только что рассмотрели, изначально применяли в своих исследованиях методологические приемы, отличные от тех, которые выглядят сегодня наиболее оптимальными.

De principiis non est disputandum, и поэтому вряд ли можно утверждать, что подобные концепции имеют меньше шансов на существование, нежели те, которые мы проанализируем ниже.
Во-вторых, и это не противоречит первому утверждению, принятые создателями неадекватных исторических доктрин метVдологические принципы обусловили значительное количество внутренних противоречий, серьезно снижающих их теоретическую ценность. Именно поэтому, удачно отметив многие исторические закономерности, обобщив большое число фактов, упомянутые авторы не смогли соединить их в совершенную систему, каковая обеспечила бы возможности успешного социального прогнозирования.

Последнее особенно очевидно при знакомстве с картинами, созданными утопистами.
В-третьих, и это нельзя не отметить особо, авторы рассмотренных нами концепций не смогли естественным образом включить в свои теории понятие социального прогресса. Поступательное развитие общества либо вообще отрицалось ими (как в случае с античными теориями, проповедовавшими круговращение форм общественной жизни), либо присутствовало как сугубо случайный фактор (Ш.Фурье), либо связывалось непосредственно с волей самого человека (в той или иной степени это прослеживалось у сторонников теории общественного договора).

Исключение в данном случае представляли собой лишь те теории, которые были созданы христианскими философами, однако и в этом случае социальный прогресс в значительной мере подменялся прогрессом человеческой личности, что, разумеется, имеет огромное значение, но не обусловливает совершенствование социума как целого.
Следовательно, до тех пор, пока понятие социального прогресса не станет основным в исторической теории, пока прогресс этот не будет рассмотрен с точки зрения процессов, внутренних по отношению к самому общественному целому, построение адекватных исторических теорий вряд ли возможно. Анализ движения теоретической мысли к достижению адекватных концепций является, таким образом, очерком становления идеи прогресса.

1 - Определение общества, таким образом, исключает все нематериальные основы социального объединения. Известная формулировка св. Августина: общество есть "множество разумных существ, объединенных согласием относительно вещей, которые они любят" (St. Augustinus.

De civitate Dei, XIX, 24), на наш взгляд, может быть применена только к более высокому, нежели собственно общественному, объединению людей, только к постсоциальному состоянию человечества.



  • На пути к адекватности
  • Современные комментаторы св. Фомы
  • Либерализм нового времени
  • Возникновение собственности и неравенства
  • Становление позитивизма


Содержание раздела