Защита арендатора в существующем обычае


Защита, которую арендатор находил в существующем обычае, имела некоторое значение даже в отношении подобных поборов. Ведь он всегда достаточно точно знал, какие требования должен выполнить в какой-либо данный момент. Здравый смысл окружавших его людей, как тех, кто был выше его, так и тех, кто стоял ниже, противился любым попыткам со стороны его лендлорда осуществить внезапное и насильственное увеличение платежей и податей, налогов и штрафов по сравнению с теми, которые признавались в качестве обычных, и тем самым действие обычая притупляло отроту происходивших изменений.
Кроме того, соответствует действительности, что эти неопределенные и непостоянные элементы ренты составляли обычно лишь небольшую ее часть и что в тех не очень редких случаях, когда денежная рента оставалась фиксированной на всем протяжении весьма длительных периодов, арендатор становился как бы совладельцем земли, что происходило частично в результате отказа лендлорда от дополнительных претензий в случае повышения действительной чистой стоимости земли, а частично также под воздействием ограничивающего влияния обычаев и общественного мнения. Такая сила в какой-то мере напоминает силу, удерживающую дождевые капли на нижней кромке оконной рамы: они держатся крепко до тех пор, пока окно резко не откроют, и тогда они падают вниз одновременно; таким же образом юридические права лендлорда, которые длительное время находились в скрытом состоянии, иногда вдруг вводятся в действие в период великих экономических изменений. [дии в наши дни мы наблюдаем существование бок о бок самых различных форм землепользования, иногда выступающих под одинаковыми названиями, иногда - под разными. Существуют местности, где райяты и основные арендаторы совместно владеют землей, выплачивая определенный налог правительству, и где райят свободен не только от угрозы изгнания, но и от опасности того, что под страхом применения насилия его вынудят заплатить арендатору, у которого он осуществляет субаренду, сверх той доли излишка производителя, которая строго предписана обычаем. В таком случае производимый им платеж является, как уже говорилось, просто передачей другому партнеру по фирме такой доли поступлений фирмы, которая по неписаному договору о партнерстве принадлежит этому партнеру.

Это вовсе не рента. Однако эта форма землевладения существует только в тех районах Бенгалии, в которых в последнее время не происходило крупных беспорядков и где полиция проявляет достаточную активность и справедливость в своих действиях, чтобы воспрепятствовать тирании основных арендаторов над субарендаторами.
В большинстве районов Индии земледелец арендует землю непосредственно у правительства на основе договора, условия которого могут периодически пересматриваться. Принцип же, положенный в основу этих договоров, особенно на северо-западе и северо-востоке страны, где заселяются новые земли, для обеспечения соответствия подлежащих взносу за эти земли платежей вероятному излишку продукта земли, остающемуся после вычитания того, что необходимо земледельцу для удовлетворения насущных потребностей и его скромных наслаждений, отвечающих общепринятому уровню данной местности, исходит из предположения, что он осуществляет обработку земли с энергией и использованием навыков, являющихся нормальными в этой местности. Таким образом, производимая одним человеком другому в том же самом месте, эта выплата будет иметь природу экономической ренты. Но поскольку неравные суммы будут выплачиваться в двух районах, обладающих одинаковым плодородием, из которых один обрабатывается энергичными, а другой - лишь слабыми людьми, подобный метод выплаты при сравнении двух различных районов будет являться скорее налогом, а не рентой.

Ведь предполагается, что налоги должны взиматься с фактически полученной суммы чистого дохода, а рента - с суммы, которая была бы заработана лицом, обладающим нормальными способностями: удачливый коммерсант выплатит за фактический доход, превышающий доход его соседа в десять раз, сумму налога в десять раз больше, чем этот сосед, который живет с ним в одинаково благоприятных условиях и платит одинаковую ренту.


Во всей истории Индии отмечено мало таких периодов стабильности, который наступил в сельской Англии, после того как войны, голод и эпидемии перестали посещать нас. Широкие волнения, видимо, почти всегда имели место, частично из-за периодического голода (поскольку, как показывает статистический "Атлас Индии", найдется очень немного районов, в которых хотя бы один раз в XIX в. не отмечался жесточайший голод), частично из-за разрушительных войн, которые одна группа завоевателей вслед за другой навязывала этим терпеливым людям, и частично из-за быстроты, с которой самые богатые земли вновь превращаются в густые джунгли. Земля, которая обеспечивает существование самого большого населения, будучи лишенной этого населения, очень быстро превращается в глухое убежище для диких зверей, ядовитых змей, становится рассадником малярии; все это препятствует возвращению беженцев в свои старые дома, и часто им приходится долго бродяжничать, прежде чем они перейдут к оседлой жизни.

Когда земля лишается населения, те, в чьем владении она находится, будь это правительство или частные лица, предлагают очень благоприятные условия, чтобы привлечь земледельцев из других мест; подобная конкуренция за привлечение арендаторов оказывает очень большое влияние на отношения между земледельцами и основными арендаторами на большом расстоянии вокруг них, и поэтому в дополнение к изменениям в основанном на обычаях землепользовании, которые, хотя и не ощутимы в данный момент, происходили непрерывно, почти в каждом месте были многочисленные периоды, когда непрерывность воздействия даже старого обычая оказывалась нарушенной, и ожесточенная конкуренция играла доминирующую роль.
Эти нарушающие равновесие силы войны, голода и эпидемий часто проявляли себя в средневековой Англии, однако степень их действия была не столь сильной. Кроме того, темпы почти всех изменений в Индии были выше, чем они могли быть, если бы средняя продолжительность жизни одного поколения была такой же, как в более холодном климате Англии. Мир и процветание поэтому позволяют индийскому населению быстрее оправиться после пережитых катастроф, и традиции, в которых каждое поколение отражает дела своих отцов и дедов, восходят к более близкому прошлому, поэтому узансы, возникшие сравнительно недавно, часто воспринимаются как возникшие в глубокой древности.

Изменение может происходить быстрее, если его не считают изменением. Современный анализ может быть применен к существующим ныне условиям землепользования в Индии и других странах Востока, данные о которых удается изучить и сопоставить таким образом, чтобы пролить свет на нечеткие и отрывочные сведения о средневековых видах землепользования, которые практически можно изучить, но невозможно сопоставить. Конечно, существует большая опасность в применении современных методов к примитивным условиям: здесь гораздо легче совершить ошибку, чем пойти по правильному пути.

Однако иногда выдвигаемое утверждение о том, что такие методы совершенно не применимы, видимо, основано на таких концепциях, касающихся задач, методов и результатов анализа, которые имеют мало общего с настоящим, как и с другими современными исследованиями (см. Economic Journal, September, 1892).]
§ 4. Вопрос о том, должны ли платежи, осуществляемые земледельцем за пользование землей, рассчитываться в деньгах или в продукте, представляет все больший интерес в отношении как Индии, так и Англии. Однако мы можем пока обойти его и рассмотреть более фундаментальное различие между "английской" системой аренды и "испольщиной", как ее называют в Новом Свете, либо системой "метайеров" [Термин "метайер" (фр. - "испольщик") в первоначальном смысле применим только в случаях, когда доля землевладельца в продукте равна половине, однако он обычно применяется ко всем формам отношений, какова бы ни была доля землевладельца. Испольщину следует отличать от системы аренды имущества, при которой землевладелец предоставляет по крайней мере часть имущества, но арендатор полностью ведет все дела фермы на свой собственный риск, выплачивая фиксированную годовую сумму землевладельцу за землю и инвентарь. В средневековой Англии такая система использовалась часто, но, видимо, была известна и система "метайеров" (см.: Rogers.

Six Centuries of Work and Wages, ch. X). ] , как ее называют в Старом Свете.
В большей части континентальной Европы, где говорят на романских языках, земля разделена на участки, которые арендатор обрабатывает, используя свой труд и груд членов своей семьи и иногда, хотя и редко, используя труд нескольких наемных работников; на этих участках землевладелец предоставляет строения, скот и иногда даже сельскохозяйственное оборудование. В Америке существует несколько различных форм землепользования, но две трети из них приходится на мелкие участки, сдаваемые в аренду белым из числа более бедных классов или получившим свободу неграм на условиях, при которых труд и капитал получают какую-то определенную долю в продукте. [В 1880 г. 74% ферм в Соединенных Штатах основывались на груде их владельцев, 18%, т.е. свыше двух третей остальной части, сдавались в аренду с оплатой в виде доли в продукте и только 8% применяли английскую систему. Наибольшая доля ферм, где владельцы не принимали участия в обработке земли, приходилась на южные штаты. В некоторых случаях землевладелец, "фермер", как здесь его называют, предоставлял не только лошадей и мулов, но и корм для них, и в этом случае земледелец, который во Франции назывался бы не "метайером", а "метр-вале", оказывался почти в положении наемного работника, получающего в виде заработной платы часть производимого им продукта, как, например, наемный рыбак, чья плата представляет собой стоимость части улова.

Доля арендатора колеблется от одной трети в районах, где почва богатая и выращивание урожая требует небольшого труда, до четырех пятых там, где затрачивается много труда, а предоставленный землевладельцем капитал невелик. Много полезных сведений может дать изучение различных схем, на которых основывается издольный контракт.]



Содержание раздела