За пределами сферы товаров и услуг


1 См. кн. «Общество изобилия».
489
3 За пределами сферы товаров и услуг (кто бы их ни поставлял) и спроса на них (пусть только внушаемого) находится еще один мир мир эстетических запросов и переживаний. Он обслуживается не заводами и инженерами, а в той или иной форме работниками искусства. Умение наслаждаться эстетическими ценностями требует известной тренировки; оно изначально свойственно человеческой душе не в большей мере, чем умение получать удовольствие от виски.
Эстетические интересы и переживания когда-то составляли очень важную сторону человеческой жизни невообразимо важную, если исходить из критериев индустриальной системы. Каждое лето путешественники из США и промышленных городов Европы и Японии отправляются осматривать остатки допромышленной цивилизации. Ибо такие города, как Афины, Флоренция, Венеция, Севилья, Агра, Киото и Самарканд, хотя они и были страшно бедны по сравнению с нынешними Дюссельдорфом, Нагоей, Дагенхеймом, Флинтом или Магнитогорском, таят в себе гораздо более широкие возможности эстетических наслаждений. Поэтому ни один город, возникший в эпоху индустриализации, не может ни в малейшей степени соперничать с ними в художественном отношении.

И действительно, путешественники, интересующиеся главным образом эстетическими ценностями, не посещают крупных промышленных городов и вообще посещают очень мало таких городов, архитектурный облик и планировка которых определились после того, как Адам Смит в 1776 г. опубликовал свою книгу «Богатство народов».
490
Одной из причин недовольства индустриальной системой являются соображения эстетического порядка. Это объясняется тем, что эстетические достижения недоступны индустриальной системе и в значительной мере находятся в противоречии с ней. Не было бы особой нужды подчеркивать это противоречие, если бы защитники индустриальной системы постоянно не твердили, что его не существует.
Указанное противоречие отчасти обусловлено расхождением целей, а также тем, что эстетические задачи недоступны техноструктуре, или, говоря другими словами, она не может их разделять. Следовательно, если бы эти задачи решительно навязывались техноструктуре, то она рассматривала бы их в качестве помехи.
Приведем наглядный пример. Если бы эстетические задачи решительно отстаивались, то это сказалось бы на географическом размещении промышленных предприятий. Они находились бы не там, где они наиболее производительны, а там, где они меньше всего оскорбляют наш взор. Применяемая ими технология тоже находилась бы под контролем, включая борьбу с распространяемым ими зловонием и со спуском отходов в реки, озера и почву. Это означало бы повышение издержек, сокращение объема производства или то и другое одновременно.

Соответствующие требования предъявлялись бы и к продукции промышленных предприятий, скажем к форме, количеству и конструкции автомобилей, с тем чтобы они были совместимы с привлекательной панорамой города и чтобы население города могло дышать приятным, безвредным воздухом.
Подобные ограничения были бы стеснительны. Теории индустриальной системы не допускают самой постановки вопроса о том, является ли рост или повышение эффективности производства того или иного про-
491
дукта благом или нет. Считается, что оно по самой природе вещей является благом.
С эстетической точки зрения следовало бы отвергнуть проекты сооружения линий электропередачи, тянущихся над полями и лесами, строительства электростанций на берегах естественных водоемов или на территории национальных парков, автострад, пересекающих городские площади, открытых угольных карьеров на девственных склонах гор, универмагов вблизи старинных скверов, а также скоростных авиалиний, нарушающих царствующую внизу тишину. Многие из этих проектов, которые основаны на приоритете промышленных нужд, действительно оспаривались из эстетических соображений. Но эта борьба носит скорее не постоянный, а эпизодический и случайный характер, и бремя доказательств всей тяжестью ложится на тех, кто отстаивает приоритет эстетических требований.

Если экономическая выгода положительное влияние на объем производства, доход и издержки ясна, то она, как правило, имеет решающее значение. Эстетические соображения обычно учитываются только в том случае, если доказано, что в долговременной перспективе они способны принести экономическую выгоду.


Если бы приоритет отдавался эстетическим задачам, то их настойчивая защита была бы нормальным явлением и все исходили бы из предпосылки, что соображения экономической эффективности должны играть второстепенную роль. Это уж совсем не устраивало бы индустриальную систему.
Настойчивая защита эстетических задач означала бы также серьезное вмешательство в управление поведением потребителя. Многие формы контроля над потребителем требуют крикливых контрастов, оскорбляющих эстетические чувства. Рекламный щит, приятно
492
сливающийся с окружающим ландшафтом, мало чего стоит; он должен резко контрастировать с тем, что его окружает. Только действуя на нервы, он становится средством привлечения внимания. Те же принципы сознательного диссонанса еще ярче проявляются в коммерческом телевидении и радиовещании.

Они характерны также для конструкции и упаковки многих промышленных товаров. К тому же имеются попытки провозгласить эту кричащую безвкусицу одной из социальных задач. Любопытную защиту эти методы находят в утверждении, что благодаря им «потребитель получает то, что ему хочется».

Если б он не одобрял их, то не стал бы реагировать. Человек, который упал замертво, потому что его ударили топором по голове, тоже, очевидно, подтверждает своей реакцией, что это именно то, к чему он стремился.
4 Между индустриальной системой и сферой искусства имеется еще одно, более фундаментальное противоречие. Индустриальная система, как мы достаточно убедились, настоятельно нуждается в организации. Крупицы знания, каждая из которых принадлежит отдельному человеку, при их соединении приводят к результату, далеко выходящему за пределы возможностей отдельного участника общего дела.

Но если такой образ действия великолепно оправдывает себя в области совершенствования техники и на тех уровнях научных исследований, которые меньше других требуют вдохновения, то в искусстве он неприемлем. Художника не загонишь в упряжку. Величайшие достижения промышленности вопреки распространенным легендам появились на свет в результате усилий коллективов. Иначе обстоит дело с величайшими произведениями живописи, скульптуры
493
или музыки. Художник, очевидно, является существом общественным в большей степени, чем принято считать. Примечательно, что он в действительности обычно избегает той мучительной изоляции, которая, по общему мнению, является уделом глубоко творческой личности.

Склонность к общению с другими людьми и к семейной жизни проявляется у художника не менее живо, чем у бухгалтера, инженера и крупного администратора. Но стоящую перед ним творческую задачу он не делит ни с кем другим. Он не способен работать в коллективе и с коллективом.

Вот основная причина того, почему выдающиеся технические и производственные достижения индустриальной системы столь часто сочетаются с банальным или даже отвратительным внешним оформлением.
Так как сфера эстетических ценностей находится вне пределов, легко досягаемых для индустриальной системы, представители этой системы склонны, естественно, утверждать, что она не имеет важного значения. Юнцы, не любящие латыни, экономисты, не любящие математики, и мужчины, не любящие женщин, обнаруживают точно такую же склонность.
Но это не все. Поддержка и покровительство, в которых нуждается мир искусства, определяют новую роль государства. Индустриальная система, поскольку она служит помехой развитию искусства, к этой роли не причастна.

Некоторые аспекты этой роли уже были обозначены. Там, где существует противоречие между промышленными нуждами и эстетическими требованиями, именно государство должно встать на защиту последних. Только оно в состоянии оградить поля и леса от линий электропередачи, от лиц, стремящихся превратить их в площадки для рекламных щитов, от лесопромышленников, шахтовладельцев и очень часто от хищников, действующих от его же имени. Только государство может постановить, что некоторые формы использования предметов
494
потребления несовместимы с эстетическими требованиями; превосходным прецедентом для этого могло бы стать запрещение автомобильного движения в деловой части крупных городов. Только государство может оградить радиослушателей и телезрителей от пестрой безвкусицы либо дать им возможность слушать другие передачи, свободные от этого порока. И если бы предпочтение было отдано эстетическим критериям, то от государства требовали бы, чтобы оно выступало в их защиту не эпизодически и не в виде реакции на исключительные случаи оскорбления эстетических чувств, как это происходит теперь.

Государству пришлось бы это делать постоянно и как нечто само собой разумеющееся и выступать в качестве защитника таких целей, которые включали бы в себя эстетические соображения как важный составной элемент. Следует добавить, что подобные цели достигались бы обычно за счет некоторого ослабления промышленной экспансии, то есть в ущерб экономическому росту. Поневоле испытываешь известные колебания, когда приходится утверждать, что ради Прекрасного стоит пожертвовать некоторой долей прироста валового национального продукта; это показывает, насколько успешно удалось приспособить наши убеждения к нуждам индустриальной системы.



Содержание раздела