Независимый кандидат на президентских выборах 1924.


В. М. Габлистон, председатель Первого национального банка Ричмонда, заявил, что законопроект «приведет к эластичному денежному обращению, которое избавит нас от этих паник», а Оливер Дж. Сэндз, президент Американского национального банка, высказал мнение, что «принятие финансового закона произведет положительное воздействие на все государство, а также окажет содействие торговле. Похоже, что начинается эпоха всеобщего экономического процветания».

Единственным банкиром, выразившим публично свой протест, стал Чарльз Мак-Найт - президент Национального банка в Западной Пенсильвании. Он сказал, что «все это не принесет стране ничего хорошего».
Суббота 20 декабря 1913 г.
Закон о Федеральной резервной системе - после одобрения его Сенатом в виде законопроекта Оуэна - был направлен на конференцию, в которой приняли участие члены обеих палат конгресса. Ее целью было сгладить основные разночтения между законопроектом Гласса, принятым в Палате представителей, и законопроектом Оуэна, принятым в Сенате. Планировалось, что данная конференция, на которую, кстати, не допустили ни одного члена Республиканской партии, потребует четыре часа субботнего вечера. За это время было обнаружено как минимум двадцать (по некоторым данным - сорок) наиболее существенных разночтений. И это, не считая второстепенных лингвистических несоответствий, потребовавших внесения более чем ста исправлений.

Во время обсуждения мелких несоответствий, сенаторы в большинстве случаев предпочитали уступать трибуну членам нижней палаты конгресса. Тем не менее, ни одно из двадцати (сорока) основных разночтений не было рассмотрено на субботней конференции; всем стало ясно, что принятие в понедельник совместного законопроекта весьма маловероятно. «Нью-Йорк Таймс» за 21 декабря 1913 г. сообщила: «говоря серьезно, спорные вопросы, в сущности, заключают в себя все важные поправки Сената».
С целью попытаться устранить некоторые из наиболее существенных разночтений, участники конференции согласились совещаться все воскресенье. Кроме того, в эту субботу Палата представителей собралась в полном составе и отказалась принимать сенатскую версию законопроекта: двести девяносто четыре конгрессмена проголосовали за, пятьдесят девять - против. После этого члены нижней палаты приступили к принятию поправок, предложенных участниками конференции от Палаты представителей.
К концу дня 20 декабря 1913 г. все внимание участников конференции было сконцентрировано на нескольких принципиальных узловых разногласиях между Палатой представителей и Сенатом. Разногласия отражали существенные, коренные вопросы, стоявшие на пути к принятию финансового законопроекта:
- число региональных резервных банков;
- вопрос гарантии вкладов;
- размер золотого запаса, необходимого для покрытия банкнот в обращении;
- изменения в отношении внутреннего акцептования касательно внутренней и внешней торговлей;
- изменения в положениях о запасе (резерве);
- предоставление права банкам-членам Федеральной резервной системы, использовать банкноты федеральных резервных банков для целей запаса (резерва);
- статус двухпроцентных государственных облигаций, использовавшихся в качестве обеспеченья банкнот национального банка;
- выдвинутое Сенатом положение об увеличении общей стоимости векселей национального банка в обращении.
Такой была ситуация с законопроектом поздним субботним вечером.
Воскресенье 21 декабря 1913 г.
Мы никогда до конца не узнаем того, что произошло в это воскресенье в Вашингтоне.
Единственное о чем мы действительно можем говорить так это то, что в воскресное утро участники парламентской конференции были поставлены перед фактом наличия двадцати (по некоторым данным - сорока) существенных разночтений в двух редакциях чрезвычайно важного законопроекта - законопроекта, который должен был повлиять на жизнь каждого американца. Тем не менее, в понедельник 22 декабря «Нью-Йорк Таймс» сообщила на первой полосе, что «финансовый законопроект может сегодня стать законом», а также, что участники парламентской конференции никому не известным способом уладили имевшиеся разногласия. «Газета отчетов о парламентских заседаниях» сообщила об этом так:


«Конференция, в задачу которой входило уладить разногласия между Палатой представителей и Сенатом по финансовому законопроекту, закончила свою работу с беспрецедентной быстротой сегодня ранним утром (22 декабря). В субботу участники конференции проводили исключительно предварительные переговоры, оставив обстоятельное обсуждение сорока важнейших расхождений на воскресенье».
«Беспрецедентный» темп заседания, вероятно, приходился на весьма непривлекательное для его участников время - между 1:30 и 4:00 утра. Давайте взглянем на этот понедельник более обстоятельно.
Понедельник 22 декабря 1913 г.
В воскресную полночь 21 декабря двадцать (согласно иным источникам - сорок) ключевых расхождений потребовали разрешения. В понедельник в 11:00 по полудни, то есть спустя двадцать три часа, Палата представителей одобрила законопроект о Федеральной резервной системе (двести девяносто восемь голосов против шестидесяти). В течение этих недолгих двадцати трех часов основные разночтения были устранены.

Доклад был направлен в типографию, набран, исправлен с оттиска типографского набора, отпечатан, роздан, прочитан каждым членом нижней палаты, обсужден, обдуман, взвешен, разобран, оценен и одобрен. Подобные темпы законотворчества трудно сравнить с чем-либо, имевшим место в конгрессе за всю историю США. По зловещему стечению обстоятельств, подобное издание законов достойно сравнения с трафаретным законодательством банановых республик.
Способ, посредством которого демократическое большинство, а именно банкиры (по совместительству сенаторы) Оуэн и Гласе, принимали законопроект о Федеральной резервной системе, нашел отражение в речи сенатора от штата Канзас Бристоу. С трибуны верхней палаты конгресса лидер республиканцев объяснил, почему он не подписал бы доклад, принятый на конференции.
Лафоллет [(La Follette) Роберт Марион (1855-1925), один из лидеров прогрессистского движения в США, выступавшего против традиционной политики Республиканской и Демократической партий, сенатор с 1906. Независимый кандидат на президентских выборах 1924. Выступал за ограничение власти монополий. - Прим. перевод.]: «Не затруднило бы сенатора сообщить нам, кто принимал участие в конференции и отказался ли кто-либо из сенаторов в ней участвовать?».
Бристоу: «Меня никто не уведомлял о том, кто принял участие в конференции. Я был членом согласительной комиссии, организованной председателем Сената. Но я не имел никакого представления о заседании участников конференции до тех пор, пока доклад не был составлен, отпечатан и разложен на рабочие столы сенаторов. Тогда я был уведомлен председателем комиссии, что в четыре часа будет проходить заседание согласительной комиссии.

Через два часа доклад согласительной комиссии был положен на мой стол. Во время конференция, в которой принимали участие члены обеих палат конгресса, обсуждался известный законопроект (Н. R. 7837). Он предусматривает учреждение федеральных резервных банков, поддержание эластичного денежного обращения за счет переучитываемых коммерческих векселей, установление в Соединенных Штатах более эффективного контроля над банковской деятельностью, а также иные цели. Мы вместе с сенатором от штата Миннесота (господином Нельсоном) направились в конференц-зал, куда нас до этого пригласили.

Там нас приняли председатель согласительной комиссии и ее члены от Демократической партии. Нам дали понять, что доклад по результатам конференции подготовлен. Нам предложили высказать свое мнение по поводу происходящего, но я предпочел отразить свое мнение в протоколе - там, где оно и должно появиться, - нежели в приватной обстановке конференц-зала. И я возьмусь за это этим утром.

Я вижу, что данный доклад подписан членами комиссии от Демократической партии. Естественно, я не подписал его, поскольку мне никто не предложил этого сделать. И, в любом случае, я бы не поступил таким образом, поскольку в то время я не знал, что доклад подготовлен, я не имел никакого представления о его содержании, и у меня не было возможности выяснить что-либо о его содержании». [5. Congressional Record: Senate, December 23, 1913.]
Одним словом, лидер республиканцев не имел никакого представления о сути изложенного в законе, так же, как и не имел возможности ознакомиться с самим законом. Позже во время дебатов Бристоу открыто обвинил Оуэна во включении в законопроект положений, призванных гарантировать некоторые преимущества его собственному банку.
Процесс законодательства был отмечен серьезными злоупотреблениями - достаточными для того, чтобы аннулировать закон. Если бы наше общество руководствовалось нормами права, то не было бы никакого закона о Федеральной резервной системе.
И председатели комитетов по финансам, и конгрессмен Гласе, и сенатор Оуэн, - все они злоупотребляли своим служебным положением в личных интересах и в интересах банков. Они намеревались извлечь немалые прибыли в результате принятия законопроекта.
Обсуждения законопроекта проводились без предварительного извещения членов согласительной комиссии. Решения принимались и официально оформлялись без договоренности с членами согласительной комиссии. Основные параграфы были утверждены без консультации и в спешном порядке оформлены в окончательную редакцию.

Существуют неоспоримые доказательства внешнего влияния на конгресс со стороны банковских кругов.
Даже по ознакомление с нашим неглубоким изысканием можно сделать вывод, что закон о Федеральной резервной системе является сомнительным законодательством. Большинство конгрессменов не были осведомлены о содержании окончательной редакции законопроекта, и, по понятным причинам, никто не имел возможности изложить суть данной законодательной инициативы своим избирателям, а также посоветоваться с ними. Денежная монополия была передана немногочисленной группе при подозрительных обстоятельствах. 23 декабря 1913 г. конгрессмен Линдберг выразил это так:
«Данный закон установил наиболее гигантский трест в мире. Как только президент подпишет этот законопроект, финансовый клан его руками узаконит «невидимое правительство». Народ может и не узнать об этом сразу, но час расплаты не за горами».
Банкноты Федеральной резервной системы обнаруживают любопытное сочетание портретов президентов. На банкноте в сто тысяч долларов, обладающей наивысшим номиналом, изображен Вудро Вильсон - настоящий друг денежного треста. На следующей по ценности банкноте в десять тысяч долларов изображен портрет Самуэля Чейза - министра финансов при Линкольне. Чейз в интересах денежного треста протолкнул закон о национальном банке.

Бену Франклину досталась стодолларовая банкнота (примечание автора).



Содержание раздела