Депрессивные личности


Душевные проявления они легко объясняют как совокупность физиологических рефлексов. Они могут вместе с Шопенгауэром сказать: "Дорогой Бог, если ты есть, спаси мою душу, если она есть". Их психология содержит едва скрываемые желания.

Если они врачи, то чаще исследователи, нежели практики.
 
Особенно часто у них обнаруживается особое отношение к психиатрии и пограничным дисциплинам; как теологи они склонны скорее к религиозной науке, чем к практической работе священника. Часто они уходят от людей к животным, растениям или минералам и исследуют мир с помощью приборов, усовершенствующих органы чувств, - телескопов или микроскопов. Можно себе представить, сколь опасными в руках тяжелых шизоидов могут быть научные познания и обретенное с их помощью могущество, если эти люди лишены связи с человеческим окружением, живут только своими аутическими идеями и ищут способ воплощения этих идей в жизнь.

Их профессиональный выбор, наряду со склонностями и способностями, определяется попыткой найти такую область науки, где бы они могли спокойно и без помех применить свои знания.
Как философы они часто являются далекими от жизни абстрактными мыслителями, чьи интересы носят сугубо теоретический характер и не имеют ничего общего с практикой. В политике они охотней всего становятся революционерами и анархистами, экстремистами и радикалами или, напротив, остаются политически нейтральными и придерживаются той солипсической точк зрения, что общество, которое направляет образ жизни, их не интересует.

В искусстве их интересы, в большинстве своем, направлены на абстрактное и беспредметное; они пытаются выразить свои сложные внутренние переживания символически и таинственно; некоторые из них становятся острыми критиками, сатириками и карикатуристами.
Их стиль - своеобразие, проти-вопоставленность общепринятым мнениям, оригинальность во что бы то ни стало и - иногда - пророчествование. При своей независимости они не склонны работать в угоду публике и при этом, выражая общечеловеческие закономерности, открывают новые пути развития искусства.

Они часто схватывают психологическую атмосферу вещей, проясняют невысказанное и выделяются в тех областях, где другие ничего не усматривают или которых избегают. Таким образом, их произведения делают наши знания о людях более глубокими.

Они редко получают признание при жизни.
Профессиональная деятельность часто бывает для них далеко не самой существенной частью жизни, а лишь источником существования; их интересы лежат за пределами профессии и устремлены на различные увлечения и хобби. Они охотно избирают профессии, которые связаны с уединением и требуют минимума межчеловеческих контактов.

Нередко отмечается у них склонность заниматься животным миром, растениями или минералами в разнообразных формах.
Некоторые из них становятся электриками или работниками транспорта, тем самым подсознательно и символически восполняя в абстрактной форме не обходимость в контактах. Шизоиды, освобождаясь от традиционных форм, часто являются пионерами и инициаторами новых направлений.

Иногда их сомнения в целесообразности человеческого существования становятся столь интенсивными, что их одиночество приобретает инфернальный характер и приводит к исключительным пограничным состояниям, от которых они не могут защититься.
Пожилые шизоиды становятся все более одинокими и странными. Однако некоторые из них, понимая это, приобретают мудрость.

В общем, можно сказать, что шизоиды иначе, чем другие, осмысливают для себя особенности возраста и, благодаря независимости и изолированности от общества, легче переносят одиночество. Они уже давно построили для себя собственный мир, в котором живут, обходясь без человеческого участия.

Шизоиды меньше, чем другие, боятся смерти, относясь к ней стоически и без сентиментов, как к объективному факту.
В связи с тем, что они так мало отдают миру и человечеству, они меньше, чем другие, чувствуют свою покинутость и заброшенность; они держатся не столько за посторонних, сколько за самих себя и поэтому легче, чем другие, расстаются с внешним миром. Позитивной стороной шизоидов является, прежде всего, их суверенность и независимость, мужественность в отстаивании своей автономии и индивидуальности.



Им свойственны острая наблюдательность, аффективно-холодная деловитость, критический, неподкупный взгляд на действительность, способность к объективному отражению фактов без смягчения и украшательства.
Они лишь в незначительной степени ограничивают себя общепринятыми традициями и догмами и, будучи независимыми, берут на себя ответственность за рискованные, ранее неиспытанные действия. Лишенные сентиментальности, они ненавидят все неустойчивое, непонятное и чрезмерно аффектированное. Они защищают свою убежденность и бескомпромиссность и на любой случай имеют свое особое мнение.

Придерживаясь сатирически-иронической позиции и остро реагируя на слабости других, они сами часто совершают ошибки и проявляют неадекватность в межчеловеческих контактах, так как неспособны правильно оценить отсутствие естественности и то, что скрывается за внешне благополучным фасадом.
Они верят в свои способности и возможности, продолжают жить без иллюзий и считают возможным с помощью особых приемов и искусства преодолеть судьбу, полагая, что человек - кузнец своего счастья. Мы уже упоминали о шизоидах с сильно выраженной измененностью структуры личности, которые отнюдь от этого не страдают и чувствуют себя здоровыми. Они утверждаются в своей автаркии и отгороженности и живут за счет других, причиняя им боль своей бесцеремонностью.

К такого рода личностям относятся многие власть имущие и вообще люди, которые распоряжаются другими, не думая об их нуждах и интересах и испытывая глубокое пренебрежение и презрение к людям. Описывая в данной и следующих главах "позитивные" образцы тех или иных личностных структур в рамках четырех принципиальных форм, мы ясно показываем, что это описание не носит оценочного характера и каждая из структур может проявить себя на самом высоком уровне.


Для шизоидов очень важно в противовес их автаркии и стремлению к самоограничению развивать другую сторону их натуры и не пренебрегать пусть даже ограниченным намерением частично интегрироваться с массой - в противном случае это может' привести к полной болезненной изоляции, утрате всяких связей с окружением. "Плохо, когда человек одинок", - утрата связей приводит к человеконенавистничеству. В последней главе этой книги мы узнаем, что каждому из четырех вариантов личностной стр уктуры свойственна склонность к установлению связи с противоположным типом. В этом, возможно, проявляется подсознательное стремление к компенсации P освобождению от болезненной односторонности. Поэтому не так просто без сожаления расстаться с основными импульсами и облегчить переживание соответствующих страхов.

С риском мы доверяемся переменам, в риске самозабвения заключается помощь ближнему, и даже в опасном одиночестве сохраняется шанс найти выход и удержаться на плаву.
Симпатия и связь переживаются не только как бремя, цепи или опасность, но и как поддержка, как коллективное переживание и совместное развитие, а также как расширение наших личностных границ с помощью партнеров.
[ BIBLIUS.RU - Книги по психологии ]
Депрессивные личности
Забыв себя, тебя я не лишусь. Гердер Обратимся теперь ко второй основной форме страха, связанной с существованием единства и целостности "Я" и глубинным переживанием утраты безопасности.

Основным импульсом у этих личностей, как это следует из приведенной выше аллегории, является "революция", или, иначе говоря, стремление объединиться с "большим центром", другими людьми, избежать поворота к самому себе. Мы определяем это качество как стремление к самоотдаче и расширению своего духовного содержания.

У депрессивных личностей преобладает стремление к доверительным близким контактам, страстное желание любить и быть любимым, соотнесение своей сущности и своего поведения с мерками и масштабами человеческого общества.
В их любви превалирует желание сделать любимого человека счастливым - они сочувствуют нам, догадываются о наших желаниях, больше думают о нас, чем о себе, в порыве самоотдачи готовы забыть о себе и, по крайней мере в данный момент, готовы слиться с понятием "Мы", пренебрегая индивидуальными различиями. Прообразом каждой любви являются отношения между матерью и ребенком, и, быть может, каждая любовь пытается восстановить то, что переживалось нами в раннем детстве: чувство безграничной и безусловной любви к нам, к нам таким, какие мы есть, и ощущение того, что наше существование совместно с другими переживается как счастье. Мы приносим в жизнь нашу предрасположенность к любви и расцветаем, когда эта способность становится востребованной. Любовь воспринимается как чувство собственной ценности, и наша готовность любить возвращается к тому, кто принимает ее.

Мы снова должны повторить, что это выглядит таким образом, будто у человека преобладает самоотвержение и самоотдача в ущерб потребностям становления своего "Я" Первым следствием этого является то, что партнер депрессивной личности становится сверхценным объектом Любящая самоотверженность стремится посвятить себя партнеру и без связи своего существования с другим _еловеком невозможна.



Содержание раздела