Восприятие сходства между своими и чужими


Имеется в виду так называемая перцептивная, в отличие от ролевой, идентификация, состоящая в восприятии сходства между своими и чужими характеристиками. Такая идентификация будет позитивной (желательной), если тот, с кем идентифицируются, репрезентирует собой желательный компонент "Я-концепции". Если же тот, с кем идентифицируются, представляет собой нежелательный аспект "Я-концепции", то и идентификация будет негативной, нежелательной. В нашем эксперименте эти другие люди "синтезированы" так, чтобы репрезентировать "Я" и "не Я" личностные черты. Отношение к персонажу со сходными личностными чертами будет проективным в той мере, в какой испытуемый осознанно или неосознанно переживает себя тождественным персонажу, идентифицируется с ним. Возможна как позитивная идентификация: "Да, я такой же, как он", так и негативная идентификация: "Нет, я не желаю быть на него похожим".

В любом варианте отношение к другому превращается в самоотношение, аутокоммуникацию: "Я отношусь к нему, но ведь он - это я, я отношусь к себе в его лице".
Напротив, отношение к персонажу не будет проективным в строгом смысле термина, если испытуемый не идентифицируется с ним (ни положительно, ни отрицательно), но лишь выносит суждение, пользуясь некоторыми стандартами или стереотипами оценок. Конечно, и в этом случае отношение к персонажам характеризует самого испытуемого, поскольку из факта отсутствия идентификации следует, что испытуемый либо страдает дефектом самовосприятия, либо имеет разные критерии оценок для себя и для других людей, судит их и себя разными мерками.
Таким образом, ответ на вопрос о том, является ли выраженное спонтанно отношение к персонажам проекцией собственного отношения к "Я" и "не Я" личностным чертам, зависит от ответа на вопрос, идентифицируется ли испытуемый с персонажами.
Хотя и окончательный ответ на этот вопрос требует дополнительных исследований, можно привести ряд доводов в пользу идентификационной гипотезы.
Начнем с аргумента "от противного". Допустим, испытуемый выражает свое отношение к персонажам не на основе позитивной или негативной идентификации с ними, а как бы объективно оценивает их по каким-то личностным чертам, указанным в портретах. Одни из этих черт вызывают симпатию, другие - уважение, третьи - антипатию, четвертые - неуважение. В таком случае портреты, взятые в целом по группам, и соответственно сами испытуемые, стоящие за портретами, должны явно различаться по личностным чертам.

Для проверки этого следствия из "антиидентификационной" гипотезы мы построили групповые личностные профили первых трех групп (рис. 4) по 15 личностным факторам. Сходство всех трех профилей очевидно. Коэффициент подобия Гр [160], основанный на статистике %2 и рассчитанный для групп с противоположными отношениями к персонажам по обоим координатам (вторая и третья группы), составляет 0,58 (сходство значимо на уровне 0,1%). При анализе "с другой стороны", т.е. при поиске значимых различий между средними значениями того или иного личностного фактора (вторая и третья группы) обнаружена только одна значимая разность в 1,3 стена по фактору С (уровень значимости 5%), что дает весьма незначительное преобладание характеристик "эмоционально неустойчив" в портретах персонажей А третьей группы.

Таким образом, один и тот же по указанным в нем личностным чертам портрет вызывает у разных испытуемых противоположные эмоциональные отношения: симпатию и уважение в одном случае и антипатию и презрение - в другом. Следовательно, испытуемые не судят о персонажах на основе каких-то объективированных критериев, т.е. наше допущение не верно. Остается вторая гипотеза - особенности отношения испытуемых к персонажам связаны с переживанием своей тождественности им и определены отношением к собственному "Я".


Рис. 4. Групповые профили по 15 личностным факторам опросника Кэттэлла.
Условные обозначения: пунктирная линия - группа 1, сплошная линия - группа 2, штрихпунктирная линия - группа 3


Существуют и более прямые аргументы в пользу идентификационной гипотезы.
Во-первых, часть испытуемых первой, второй и четвертой групп открыто заявила о своем сходстве с персонажем А. "За себя я отвечать не буду, я такая же, как она" - так ответила одна из испытуемых на предложение экспериментатора ответить на вопросы от собственного лица. В текстах "за себя" и за персонаж А часто встречаются идентичные обороты речи, идентичные сюжетные повороты.
Во-вторых, испытуемые второй группы ожидают к себе от персонажа В точно такое же отношение, какое они ожидают от В в направлении к А. Собственное отношение к В также в основном сходно с отношением А к В. Этот вывод следует из анализа приписывания взаимных чувств в гипотетической ситуации знакомства всех трех лиц (Я, А, В) (рис. 5).

Рис.5. Совпадение отношения к В (Я к В и А к В)
и ожидаемого отношения от В (В к Я и В к А)
у испытуемого и персонажа А
К себе, как и к А, испытуемые ожидают неуважение (45% всех высказываний об отношении В к Я), амбивалентны в ожиданиях симпатии (31% всех высказываний свидетельствует об ожидании симпатии и 20,5% - об ожидании антипатии), и только одно высказывание (3,5%) свидетельствует об ожидании уважения к себе. Почти идентично распределились ожидания от персонажа В в адрес персонажа А. Так же обстоит дело и с испытуемыми второй и четвертой групп. Таким образом, испытуемые этих групп отождествляют себя с А персонажем в отношении к третьему лицу - персонажу В.
В-третьих, аргументом в пользу идентификационной гипотезы является сходство в ответах на опросник Роттера "за себя" и "за персонаж А". Линейная корреляция ответов по пунктам опросника Роттера в трех позициях в целом по первой группе (n = 728) показал следующее. Ответы "за себя" положительно коррелируют с ответами за персонаж А (r = 0,33, уровень значимости 0,1%), не коррелируют с ответами за персонаж В (r = -0,05); между ответами за персонаж А и В - отрицательная корреляция (r = -0,28, уровень значимости 0,1%).

Хотя корреляция и не высока (по-видимому, сказывается искажение в ответах "за себя" в сторону социальной желательности), данные показывают, что, отвечая за персонаж А, испытуемые черпают информацию в собственных интенциях на ответы и предполагают противоположность персонажей по характеру локуса контроля.


Итак, относительно большинства испытуемых (первая, вторая и четвертая группы) есть основания утверждать, что они более или менее идентифицируются с похожим на них персонажем А. В таком случае их отношение к персонажу А является проекцией их отношения к себе.
Как же, однако, обстоит дело с тем меньшинством испытуемых (третья группа), которые как бы путают портреты - выражают симпатию и уважение к противоположному и антипатию и презрение к сходному персонажу? Выше мы уже отмечали, что само отношение к персонажам не выводимо из их личностных черт, но характеризует самоотношение испытуемого. Но с кем все-таки идентифицируются испытуемые? Если с персонажем В, с которым они имеют на самом деле контрастные черты, то их отношение к себе также характеризуется симпатией и уважением. Возможен и другой вариант: испытуемые только желают быть такими, какими они видят людей с "не Я-чертами", и энергично не хотят быть такими, какие они есть.

При этом на более глубоком, неосознаваемом уровне они идентифицируются именно с похожими на них персонажами.
Мы попытались проверить, какая из этих двух гипотез справедлива.
Из принятого нами тезиса о том, что отношение к персонажам характеризует самоотношение, можно вывести важное следствие. Допустим, субъективное сходство с персонажами А и В варьирует от испытуемого к испытуемому внутри группы. В таком случае степень сходства персонажа и выраженность эмоционально-ценностного отношения к нему должны коррелировать в большей мере по отношению к тому персонажу, с которым испытуемый идентифицируется.

Другими словами, если испытуемые проецируют некоторое эмоциональное отношение к себе в форме отношения к данному персонажу, то в той мере, в какой они воспринимают себя сходными или несходными с ним, должна усиливаться или ослабляться проекция этого отношения. И наоборот, если выраженность отношения к персонажам будет находиться не более чем в случайной связи с воспринимаемым сходством, действительная идентификация отсутствует. В этом случае речь может идти не более чем об отношении к некоторому символу, идеалу (или антиидеалу), с которым субъект не может почувствовать свое тождество.
Совпадение в ответах на шкалу Роттера "за себя" и "за персонаж" можно принять за меру сходства и выразить количественно эту меру в виде разности коэффициента локуса с собственной позиции и с позиции персонажей. Тогда имеем две разности Я-А и Я-В, абсолютные величины которых являются мерами сходства испытуемого с тем или иным персонажем. Чем меньше разность, тем более сходным с персонажем воспринимает (или представляет) себя испытуемый. Если проранжировать испытуемых по величине этих разностей и скоррелировать полученные ранги с рангами выраженности отношения к персонажам, то можно получить ответ на поставленный вопрос.

Выраженность одного или обоих компонентов отношения к персонажу должна коррелировать со степенью сходства того персонажа, который является действительным объектом проекции.



Содержание раздела