Аддиктивная природа отношений


В аддикции же очевидна не интенсивность страсти, а ее мелкость. В таком сорте отношений нет эмоционального риска или, по крайней мере, аддикт старается исключить этот риск настолько, насколько возможно.

Из-за того, что он так уязвим, аддикт стремится в своем воображениии к безупречной неуязвимости. Он отдает себя только в обмен на гарантии безопасности. С этой точки зрения, любовь с первого взгляда становится так же понятна, как и пристрастие к героину с первого укола. Описание своего первого приема героина аддиктом в "Дороге в Н" может быть с тем же успехом применено к переживаниям аддиктивных любовников: "Я чувствовал, что всегда хотел чувствовать себя именно так, как тогда". Оба аддикта открыли для себя что-то утешительное, что, как они надеются,
никогда не изменится. Находясь в смятении своего внутреннего мира, они вдруг узнали одно ощущение, которое единственное, как они чувствуют, может принести им покой.
Аддиктивные любовники видятся все чаще и дольше, чтобы сохранять это безопасное состояние. Они буквально поселяются друг в друге, требуя все более частого взаимодействия, пока не обнаружат, что находятся постоянно вместе и не способны перенести значительной сепарации. Когда они разделены, они тоскуют друг по другу.

Два человека срастаются до такой степени, что (как в нашем примере Вики и Брюс из Главы 1) ни один из них не чувствует себя целым человеком, будучи один. Это развитие толерантности в любовных отношениях. Возбуждение, которое изначально сводило любовников вместе, рассеялось, однако они меньше, чем ранее, способны критически отнестись к своей договоренности.

Они не могут расстаться, даже если контакт перерастает в постоянный конфликт.
Как в случае с героином и его безвозвратно ушедшей эйфорией, или с сигаретами, привычно выкуриваемыми в излишке, что-то, изначально призванное приносить удовольствие, держится более прочно после того, как перестало выполнять эту задачу. Теперь это поддерживается скорее негативными, а не позитивными соображениями. Любовный партнер должен быть здесь, чтобы удовлетворять глубокую, болезненную потребность, иначе аддикт начинает ощущать боль отнятия. Его эмоциональная безопасность настолько зависит от этого другого индивида, вокруг которого он организовал всю свою жизнь, что быть лишенным любовника невыносимый удар для системы его существования. Если мир, построенный вместе с любовником, разрушен, то он отчаянно пытается найти какого-то другого партнера, чтобы восстановить искусственное равновесие.

Потому что (так же, как в случае с героином и другими аддикциями) для аддиктивных любовников крайне травматично вновь входить в широкий мир, связь с которым они потеряли. "Это было так, словно я потерялся в мире сновидения" говорит такой аддикт, "Я думал, что все, что мы делали, было так здорово, а теперь я вижу, как все это было тошнотворно".
Аддиктивная природа подобных отношений становится очевидной, когда они заканчиваются внезапным, полным и мстительным разрывом. Поскольку отношения были для человека единственным существенным контактом с жизнью, их удаление неизбежно ввергает его в состояние мучительной дезориентации. Из-за тотальности предшествующего вовлечения, его окончание должно быть весьма бурным. Таким образом, для двух людей, которые были самыми близкими друзьями, становится возможным вдруг переключиться и возненавидеть друг друга. Это - следствие того факта, что все это время каждый из них думал больше о себе, чем друг о друге.

Эксплуатация, пропитывающая все их отношения, просто становится более открытой, когда происходит разрыв. В этом случае двое бывших любовников меняют свое эмоциональное отношение настолько, что, возможно, будут стараться повредить друг другу. Такое предательство наиболее поразительно, когда любовник обрывает выстроенные отношения, обнаружив нового партнера, который лучше удовлетворяет его потребности.

Только там, где "любовь" является приспособлением для обслуживания самого себя, внешнее событие может разрушить те чувства, которые два человека, предположительно, питают друг к другу. Случайное, кажущееся невинным соединение аддиктов в пару более непостоянно и деструктивно, чем объединение людей, привыкших испытующе и с сомнением относиться к своей жизни и к своим отношениям.


При наличии готовности исследовать свою мотивацию и поведение по отношению к другим, идея аддикции может выглядеть не как угрожающий диагноз, но как средство повышения осознавания некоторых опасностей, которые очень обычны в любых отношениях. Установив, что же является антитезой аддикции, мы можем очертить идеал, которому противоположны тенденции к самоподавлению и подавлению других, которые могут возникать в любви.

Очень важно удерживать аддиктивные элементы,  которые где-то присутствуют в любых человеческих контактах, от превращения в цветущие буйным цветом аддикции. И по меньшей мере так же ценно развивать позитивный жизненный потенциал, который в них тоже существует.
Любовные отношения, как выяснил Эрих Фромм, утверждаются на основе психологической цельности и чувства безопасности вступающих в них индивидов. Исходя из своей собственной целостности, любовники ищут возможности продолжающегося, непрерывного роста друг для друга и для своих отношений. Уважая людей такими, какие они есть и какими были, и ту жизнь, которую каждый из них построил, они стараются поддерживать свои прежние интересы и привязанности.

Там, где возможно, они хотят включить их в отношения, чтобы расширить свой общий мир. Но также они отводят время (и чувства) для тех занятий или дружб, которые было бы невозможно или неуместно предлагать друг другу.
Поскольку они являются хорошо уравновешенными личностями до начала отношений, их подход к ним не отличается неистовством. Их может страстно влечь друг к другу, они могут испытывать большое желание стать лучшими друзьями. Но также они понимают, что существуют пункты, в которых попытки оказать давление или чрезмерная интенсивность вредят тому, чего они желают. Они принимают потребность другого в уединении, разность своих точек зрения и вкусов. Они понимают, что принуждение к определенным решениям или декларациям неразумно и крайне саморазрушительно.

Они учитывают то, что узнавание двумя людьми друг друга и изучение ими степени и глубины своей совместимости требует времени. Они могут теперь перенести на свои отношения те добрые чувства, которые испытывают друг к другу как к цельным, надежным и разумным людям.
Что делает эти отношения осуществленными для них, что убеждает их в том, что это любовь? Ощущение и видение того, что то, что они имеют, будучи вместе это нечто особенно стоящее среди альтернатив, которые есть у каждого из них. Эта перспектива, вовсе не делающая отношений сухими или безэмоциональными, дает им возможность отдавать безоговорочно, как зрелым людям, которые знают, почему они любят и жертвуют, и почему они могут вдохновить на подобные чувства кого-то другого.

Они ясно понимают тот факт, что их выбор друг друга исходил у обеих сторон из чего-то другого, нежели отчаяние, и, таким образом, не может быть изменен случайным дуновением ветра. Им нет резона сомневаться в том, что их чувства друг к другу истинны, прочны и долговременны, и, следовательно, исследование жизни как внутри отношений, так и вне их не вызывает опасений.
Побуждение к исследованию жизненный инстинкт таких людей: они были растущими существами до своей встречи, и они приступают к объединению в качестве позитивного выбора продолжения роста, в это время осуществляемого вместе (хотя и не исключительно) с другим человеком. Любовники подходят к самим отношениям как к возможности для роста. Они хотят понять больше в них, в себе и друг в друге.

По этой причине любовные отношения по необходимости становятся глубже из-за опыта, который любовники разделяют, и из-за их постоянного желания раскрыть новые грани своей связи и лучше понять старые. Каждый из любовников хочет и сам стать лучшим человеком, и чтобы другой стал лучше.

Это желание исходит одновременно из любви к этому человеку и желания, чтобы с ним или с ней случилось все самое лучшее, и из знания, что это сделает его или ее более стимулирующим, удовлетворяющим, счастливым человеком для любви и совместной жизни.
Чтобы эти вещи произошли, любовные отношения обязательно должны быть помогающими. Любовники должны поддерживать друг друга в своих слабых и  сильных областях, хотя и с разным подходом в каждой. Первое понимается как что-то нежелательное, что, может быть, трудно исправить.

Второе приветствуется, вызывает восхищение, используется и развивается. В обоих случаях присутствует любящее внимание, признание индивидуальности друг друга и стремление выявить друг в друге лучшее.  Это может требовать мягких, но постоянных напоминаний, с одной стороны, или поощрения и поздравлений с другой.

Нo цель и того, и другого одна: поддержка ради того, чтобы партнер стал самым лучшим человеческим существом, исходя из действительно заложенных в нем способностей.
В то время как невозможно преувеличить роль взращивающей, питающей и утешающей стороны любви, также правдой является то, что сама любовь многого требует и иногда утомительна.



Содержание раздела