Кто мог быть против всего этого?
Далее, Госплан СССР совместно с министерствами и ведомствами СССР и Советами министров союзных республик разрабатывал, исходя из социально-экономических задач, определяемых КПСС на длительную перспективу, и Комплексной программы научно-технического прогресса, проект Основных направлений экономического и социального развития СССР на 10 лет с разбивкой на две пятилетки. При этом через каждые пять лет в Основные направления вносились необходимые изменения.
В свою очередь на базе Основных направлений Госплан СССР разрабатывал контрольные цифры по основным показателям и экономическим нормативам на предстоящую пятилетку, которые доводились до министерств и ведомств и брались в качестве основы отраслевых и региональных проектов пятилетних планов. С учётом этих проектов Госплан СССР составлял проект Государственного пятилетнего плана экономического и социального развития СССР с распределением по годам. Основные направления пятилетнего плана выносились, как тогда говорилось, на всенародное обсуждение, они рассматривались и утверждались на очередном съезде КПСС, а затем сам план после рассмотрения его в высших партийных и государственных органах обсуждался и утверждался парламентом Верховным Советом СССР.
Годовые планы составлялись на основе погодовых заданий и экономических нормативов пятилетнего плана на данный год. Разработка годового плана шла одновременно сверху и снизу. Последнее означало лишь то, что низовые предприятия, организации и республики составляли свои встречные планы, которые по идее должны были учитываться соответствующими министерствами и Госпланом СССР. На основе заданий пятилетнего плана на очередной год и с учётом указанной процедуры Госплан СССР подготавливал проект годового плана, который после предварительного рассмотрения на пленуме ЦК КПСС и обсуждения в комиссиях Верховного Совета СССР рассматривался и утверждался на сессии Верховного Совета СССР и приобретал тем самым статус закона.
Вся эта безумно искусственная и чрезвычайно детализированная система, однако, легко развалилась в годы горбачёвской перестройки после принятия летом 1987 г. Закона о государственном предприятии, давшего последним значительную хозрасчётную самостоятельность. План был заменён госзаказом, предприятия получили право самостоятельно заключать договора с потребителями и поставщиками и даже устанавливать “договорные цены”. В 1989 г. Госплан СССР прекратил своё существование.
Отпущенные на свободу государственные предприятия стали практиковать коллективный эгоизм, который выражался в повышении цен на свою продукцию, беспардонном повышении зарплаты. Всё это привело к инфляции, расшатыванию ранее имевшихся производственных связей, что сопровождалось нежеланием модернизировать производство, обновлять производственный аппарат. Наряду с развитием кооперативного сектора начался стихийный процесс фактической приватизации и бурного роста теневой экономики. Одновременно шёл стихийный процесс распада командно-административной системы. Перед Горбачёвым встал вопрос: либо идти дальше к настоящему рынку, либо возвращаться назад. Известно, что в экономике он не пошёл ни туда, ни сюда. Однако создать настоящий рынок нам не удаётся и до сих пор.
Таким образом, историческим фактом является длительный процесс настойчивого формирования в СССР искусственной централизованной плановой системы, призванной по первоначальному замыслу заменить собой живой рыночный механизм спроса и предложения, горизонтальные хозяйственные связи вертикальными командными ремнями. Это и была практическая реализация идеи Ленина о социалистической экономике как о единой фабрике, где отдельные отрасли и предприятия цеха и производственные участки, а весь народ послушные винтики-исполнители “научно-обоснованных” планов. На этом пути Ленин рассчитывал не только поднять экономику страны, осуществить её модернизацию на социалистической основе, но догнать и перегнать наиболее развитые страны капитализма в экономическом отношении. “Я уверен, говорил он, что Советская власть догонит и обгонит капиталистов, и что выигрыш скажется у нас не только чисто экономический”139.
Главным воплотителем в жизнь антирыночных марксистских идей стал И.Сталин. Под его руководством, начиная с 1928-1929 гг. стала осуществляться стратегия мобилизации трудового потенциала и всех ресурсов страны во имя осуществления заранее задаваемых прежде всего политических целей. Задача ставилась предельно просто: создать в стране общественный строй, который намного лучше капитализма, в котором функционирует мощная и эффективная экономика и люди живут счастливой жизнью. Кто мог быть против всего этого? Страна дружно голосовала “за”, не очень-то задумываясь об идущих повсюду репрессиях.
Ведущим элементом этой стратегии стало форсированное накопление, наращивание в плановом порядке капитальных вложений, огромное по своим масштабам производственное строительство, всемерное подстёгивание темпов экономического роста любой ценой. Фетишизация темпов стала имманентно присущей частью централизованного планирования. Экстенсивное наращивание производства, количественных масштабов “вала” стало самой любимой работой советской номенклатуры. Главным подстёгивателем и механизмом этой работы был Госплан СССР.
Плановики координировали производство во всех отраслях, давали конкретные задания отраслям и отдельным заводам, что производить, распределяли сырье, материалы и полуфабрикаты между ними, формировали пропорции общественного производства прежде всего в интересах поддержания высоких темпов экономического роста. Всё это задавалось “сверху”, проходило через механизм командно-административной системы и имело силу закона. А закон надо было исполнять. Каждое невыполнение плана производства и распределения продукции каралось серьёзным наказанием и служило реальным поводом для страха у исполнителей. При этом можно было систематически не выполнять план по внедрению новой техники, по строительству заводского жилья или детских садов. Но невыполнение плана производства, определявшего темпы экономического роста, каралось самым жестоким образом. Целевые плановые установки были принудительными, обязательными к исполнению и носили мобилизационный, командный характер.
Среднегодовые темпы роста ВНП СССР по альтернативным, более реальным оценкам в 1928-1940 гг. составили 5,1%, промышленного производства 9,9%. В послевоенный период после смерти И.Сталина темпы экономического роста страны стали снижаться. За период 1951-1965 гг. в среднегодовом исчислении они составили по тем же показателям соответственно 5,1 и 7,9%, а в 1976-1980 гг. 1,9 и 2,4, в 1981-1985 гг. 1,8 и 2,0%140. Но при этом рост капитальных вложений опережал рост ВНП в 1928-1940 гг. в 1,5 раза, в 1951-1965 гг. в 1,9, в 1976-1980 гг. в 1,1 и в 1981-1985 гг. в 1,4 раза. Это значит, что эффективность накопления всё время снижалась.
Жизнь показала, что СМЭ могла давать значительный эффект и обеспечивать высокие по любым меркам темпы экономического роста лишь в условиях жёсткой авторитарной власти (при Сталине), суровой дисциплине, централизованного принуждения и командования “сверху”. Как только власть стала смягчаться, централизованное планирование стало приспосабливаться к рыночным механизмам, как только начались даже фрагментарные попытки либеральных реформ в сторону “рыночного социализма”, темпы роста стали замедляться, и в конечном счёте сменились на падение производства. В годы же горбачёвской перестройки развалилась не только система централизованного планирования, но и партийная вертикаль управления страной, что и привело к развалу самой СМЭ.
Так неверный, ошибочный исторический выбор большевиками новой общественной и социально-экономической системы, особой СМЭ, оторванных от магистральной дороги развития человечества, привёл к естественному концу.
Однако движение в этом направлении оказалось небыстрым. Система централизованного планирования и СМЭ просуществовали вместе с бывшим СССР до начала 90-х годов, хотя в последние десятилетия подверглись серьёзной эрозии и коррозии в рамках экспериментирования с “рыночным социализмом” и попытками реформирования старой советской экономической системы.
Старая советская экономическая система и присущие ей централизованное планирование и СМЭ порождали не только замедляющийся рост исключительно неэффективной экономики, лишённой органической внутренней мотивации к труду и научно-техническому прогрессу, но, как уже говорилось, и постоянно воспроизводимый дефицит. Такая экономика справедливо получила название “экономики дефицита”. Как убедительно доказал Я.Корнаи, этот почти всеохватывающий дефицит был не результатом тех или иных ошибок в планировании, а органическим свойством самой экономической системы, которая базируется на государственной собственности, на бюджетном финансировании и в которой производитель работает не по законам рынка, спроса, предложения, конкуренции, самоокупаемости, экономической ответственности, а по законам административно-командного режима. Режим централизованного планирования, директивного управления и внеэкономического принуждения был направлен по существу против потребителя, заинтересованного в изобилии предложения товаров и услуг, в свободе их выбора. Потребитель здесь вынужден брать лишь то, что ему дают, и многие свои потребности он удовлетворить не может, государство для этого ничего не предлагает, оно выполняет свой собственный план. Зато производитель чувствует себя комфортно, поскольку ему не надо бороться за потребителя, повышать качество своих изделий, расширять номенклатуру производимой продукции. К тому же государство страхует его от разорения, покрывая все его расходы из своего бюджета. От него требуется лишь выполнять план, быть лояльным существующему строю и послушным своему начальству.
