Экономические проблемы социализма в СССР
Затем последовали аресты и суды над рядом учёных, убийство Михоэлса, кампания против космополитов и евреев. Но в это же время (январь 1948 г.) было принято ещё одно важное постановление ЦК ВКП(б). Теперь уже по композиторам Мурадели, Шостаковичу и Прокофьеву, которые были объявлены сторонниками “антинародного формалистического направления в музыке, как проявления буржуазного влияния, проповедующего безыдейность, преклонение перед разлагающейся буржуазной культурой Запада”101.
В 1948 г. началась кампания лысенковцев, поддержанная лично Сталиным, против “реакционной генетики”. Ещё до войны был арестован и затем погиб в тюрьме гениальный биолог, академик Н.И.Вавилов главный оппонент Т.Лысенко. Теперь уничтожению подверглось целое направление в науке, многие учёные были изгнаны с работы. В 1949 г. знаменитое “ленинградское дело”, по которому было расстреляно около 200 человек, в том числе Н.Вознесенский, А.Кузнецов. В 1952 г. “дело врачей”. В официальном сообщении по этому сфабрикованному делу говорилось, что “органами государственной безопасности... раскрыта террористическая группа врачей, ставивших своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза... Шпионы, отравители, убийцы, продавшиеся иностранным разведкам, надев на себя маску профессоров-врачей... используя оказываемое им доверие, творили свое чёрное дело...”102.
Это было начало для решения вопроса о массовой депортации евреев в Сибирь, где уже была сформирована Еврейская автономная область. Но смерть тирана помешала осуществить эти замыслы, хотя уже спешно строились новые бараки в ГУЛАГе, заготавливались товарные вагоны, составлялись списки потенциальных “врагов народа”. После смерти Сталина 5 марта 1953 г. уже 4 апреля в газетах появилось официальное сообщение МВД о том, что все обвинения, выдвинутые по “делу врачей”, “являются ложными, а документальные данные, на которые опирались работники следствия, несостоятельны”.
В конце 1952 г. появилась последняя работа Сталина “Экономические проблемы социализма в СССР”. В ней доказывалось, что товарное производство при социализме “особого рода” и существует лишь потому, что в экономике СССР ещё не всё было огосударствлено. Где государственная собственность, там нет и не может быть товарного производства. И по мере развития обобществления производства, в частности, перерастания колхозов в совхозы, товарное производство будет заменяться прямым продуктообменом. Такой вывод не оставлял надежд на рост эффективности производства в условиях “реального социализма”.
Теперь можно подойти к определению сути созданной в СССР экономической модели. Эта модель нерыночной, командно-административной экономики, экономики тоталитарного государства со сверхцентрализованным управлением сверху вниз, заменившим собой традиционные горизонтальные рыночные связи. Советская модель экономики включает в себя следующие составляющие элементы:
- однопартийная система с полным контролем со стороны партийных органов всех сторон экономической и социальной жизни страны;
- государственная собственность на средства производства;
- централизованное управление и планирование экономики;
- наличие правящей номенклатуры чиновников особого советского типа, преданных идее и вышестоящему начальству, готовых на любую “туфту” во имя достижения заданных показателей и удачного рапортования;
- строгая приверженность государственной идеологии и широкая пропаганда “преимуществ и успехов” реального социализма;
- изоляция от всего мира, внешняя торговля на базе государственной монополии.
Власть это главное дело и главная забота системы реального социализма, которую создал Сталин103. Она проводилась в жизнь с помощью четкой и ясной, как в армии, иерархии управленческого аппарата: по партийной линии Генеральный секретарь, Политбюро, ЦК ВКП(б), республиканские, областные и районные партийные комитеты (все они занимались управлением, в том числе и экономикой, дублируя органы хозяйственного управления), парткомы во всех организациях; по хозяйственной линии Совмин, Госплан, министерства и предприятия; по линии так называемой безопасности, а точнее тотальной слежки НКВД (потом МГБ, КГБ), который имел свои ячейки и тайных агентов во всех иных управленческих структурах, во всех без исключения субъектах общественной жизни страны.
Так, лозунг об освобождении трудящихся от эксплуатации капиталом на деле обернулся неизмеримо более жестокой эксплуатацией народа государством и партией. Ведь именно в условиях реального социализма человек зависел от государства и партии буквально во всем в работе, в образовании, в мышлении, в регламентации образа жизни и частной жизни. Государство единственный работодатель и инвестор, от него никуда не уйти. Даже обычные человеческие ценности порядочность, честность стали рассматриваться через призму классового подхода и большевистских идеалов: порядочно то, что выгодно делу социализма, делу партии и революции во всем мире. Под прикрытием такого подхода можно было красть, убивать, издеваться над людьми, предавать, изгонять из собственных жилищ.
Все три иерархии вертикального централизованного управления были тесно взаимосвязаны. При этом НКВД по заданию партии на деле стал цепным псом руководителей и номенклатуры, следил за тем, что думает и говорит народ, преследовал многих людей не только за их убеждения, но и просто за неосторожно оброненное слово. По существу шёл процесс кегебизации всей страны. Это низшая форма социальной организации общества, для которой самое страшное это нормальная человеческая жизнь в условиях гласности, реального осуществления прав человека. Это враждебная человеку общественная форма, одна из самых несправедливых в истории человечества.
Создание СМЭ базировалось на ликвидации частной собственности и предпринимательства и создании на их месте чуть ли не всеохватной государственной собственности, огромного бюрократического аппарата управления и планирования. Государственная собственность означала прежде всего её обезличивание, создание атмосферы всеобщей внутренней незаинтересованности и ожиданий указаний от начальства. Замена частных предпринимателей госаппаратом означала переход от экономики конкурентной и инициативной к экономике приказов и послушания. Внутренние, эндогенные, стимулы или побудительные силы были заменены силами внешними, экзогенными, приказными. Росли обезличенные фонды, масштабы неиспользуемых ресурсов, все финансирование осуществлялось из госбюджета, не работали экономические рычаги и стимулы, все стали бегать за “дефицитом”. Производить “дефицит” было очень выгодно.
Аккумулируемые государством огромные финансовые ресурсы направлялись на строительство гигантских предприятий, “строек коммунизма”, на общественные фонды потребления при поддержании средней заработной платы на низком уровне. При этом государственные ресурсы были ориентированы на выпуск продукции, качество и ассортимент которой не получал общественного признания, как это делается на основе рыночного механизма спроса и предложения. Они просто были результатом субъективных командных решений сверху, выдаваемых якобы за решения, имеющие общественно-необходимый характер. Общественная рациональность и экономичность производства также не были присущи СМЭ. Экономическая система социализма не давала никаких сигналов хозяйствующим субъектам, что производить и потреблять, распределение получаемых доходов не зависело от результатов производства и определялось совсем другими факторами.
Верхи такой системы всегда ожидали, что хозяйствующие субъекты будут себя вести так, как предписывают плановые задания и приказы соответствующих министерств и ведомств. Когда же оказывалось, что эти ожидания не оправдываются, то считалось, что виновна не система, а люди. Получалось, что система-то хорошая, а вот люди никуда не годятся.
В нормальных же условиях хозяйство страны двигают внутренние мотивированные предприниматели и менеджеры. Именно они конкретно распоряжаются имеющимися факторами производства и комбинируют их взаимодействие так, чтобы производить пользующуюся спросом продукцию с наименьшими затратами. Когда спрос на эту продукцию начинает насыщаться, они же должны найти новую, назревающую потребность и вновь рациональные способы её удовлетворения. В числе последних все нарастающую роль приобретают нововведения.
Построенная же у нас СМЭ, вся экономическая и общественная система на деле оказались несостоятельными. Эта модель и эта система исходили из того, что число экзогенно, “телеологически” задаются соответствующие параметры производства и распределения продукции и весь народ существует лишь для того, чтобы производить сталь, уголь, цемент, машины, зерно и другую продукцию, строить новые заводы и фабрики. На деле же и по глубинному смыслу сам экономический механизм должен заинтересовывать людей в производстве и НТП, и люди сами должны решать, где им работать, что производить и покупать, куда девать свои сбережения и иметь ли собственность в качестве гарантии личного благосостояния и свободы.
Следствием созданной в СССР экономической модели стали снижение трудовой мотивации, хищническое отношение к ничьей собственности, развитие теневой экономики, отсутствие органического научно-технического прогресса, растущая зависимость от западных технических новшеств, перенакопление экономики излишками ресурсов труда, капитала и материалов, рост дефицита и т.д. Но самое страшное это порча людей. Людей такая система делала несамостоятельными, отучала их думать и анализировать, приучала к послушанию и даже холопству, к постоянному ожиданию команды сверху, к безответственности и безынициативности. Наоборот, начальники сплошь и рядом теряли профессионализм, занимались “общим руководством” и всяческим угождением вышестоящим инстанциям, умело приспосабливались к выживанию. Номенклатурные привилегии верхов стимулировали массовый карьеризм, приспособленчество, стремление залезть повыше по социальной лестнице, не считаясь со средствами.
