Оба полушария выполняют равно важные функции.


Заметим, однако, что все указанные противоречия возникают в том и только в том случае, если мы признаем противопоставление вербального и невербального материала, если основной водораздел проходит между словом и образом. Если же мы принимаем как основную дихотомию различие в способах организации контекстуальной связи, тогда для противоречий просто не остается места. Внутренняя речь в таком случае это просто организация вербального материала по законам образного, многозначного контекста, она ничуть не менее вербальна (по фактуре), чем речь поэтическая (вспомним хотя бы стихи Б. Л. Пастернака или О. Э. Мандельштама), и в то же время столь же образна и так же полно отражает личностные смыслы.

Переход от внутренней речи к внешней при таком понимании это не проблема перекодировки иконического знака (образа) в символический (слово), а проблема изменения контекстуальной организации вербального материала, вычерпывание из всего обилия связей немногих наиболее существенных.
Одновременно может быть решена и другая проблема. В спонтанной речи, заранее не подготовленной, не остается ни места, ни времени для внутреннего ее программирования, и поэтому такой этап как внутренняя речь в ряде случаев может быть опущен. С этим можно было бы согласиться, если бы внутренняя речь развертывалась в такой же линейной последовательности и была столь же экскурсивна, что и внешняя.

Но внутренняя речь, построенная по законам образного, многозначного контекста, обладает преимуществом симультанности и дискурсивности, а поэтому не нуждается в дополнительном времени для развертывания.
Наконец, представление о вербальном материале, организованном по законам образного контекста, помогает приблизиться к пониманию таких загадочных феноменов человеческой психики, как сохранение вербального рапорта с гипнотизером не просто в глубоких стадиях гипноза, но и при внушении "довербальных" состояний. Так, при внушении состояния новорожденности, подтвержденного целым рядом объективных неврологических симптомов (вплоть до "плавающих" движений глаз), сохраняются адекватные реакции на вербапьные команды гипнотизера. Между тем в ряде независимых исследований показано, что глубокое гипнотическое состояние характеризуется резким сдвигом функциональной асимметрии в сторону доминирования правого полушария. Если считать, что активирующееся при этом "образное" мышление характеризуется только манипулированием чувственными образами, то понять этот феномен довольно сложно.

Но если признать, что правополушарная система с равным успехом может использовать и вербальный материал для организации многозначного контекста, тогда речевое общение с гипнотизером уже выглядит не столь парадоксальным.
Таким образом, речь обнаруживает уникальные возможности для организации противоположных по направленности контекстов и их гибкого взаимодействия в процессе общения, что и делает ее наиболее совершенным средством коммуникации. Однако мы отдаем себе отчет в том, что механизмы организации многозначного контекста остаются до настоящего времени неизвестными, и именно в этом направлении, на наш взгляд, целесообразна концентрация усилий исследователей.
Оба полушария выполняют равно важные функции. Левое полушарие упрощает мир, чтобы можно было его проанализировать и соответственно повлиять на него. Правое полушарие схватывает мир таким, каков он есть, и тем самым преодолевает ограничения, накладываемые левым. Без правого полушария мы превратились бы в высокоразвитые компьютеры, в счетные машины, тщетно пытающиеся приспособить многозначный и текучий мир к своим ограниченным программам.

Все попытки создания искусственного интеллекта оказались недостаточно успешными именно потому, что авторы представляли мозг как одно левое полушарие и пытались моделировать только его. Отчасти это было связано с избыточной левополушарностью самих специалистов по искусственному интеллекту.

И в связи с этим я хочу закончить эту часть поучительной историей, приключившейся много лет назад в Тбилиси на первом симпозиуме по искусственному интеллекту.


Организаторы симпозиума были увлечены идеей искусственного воссоздания человеческого мозга, и им казалось, что они близки к реализации своей мечты. Они пригласили на симпозиум одного из виднейших физиологов того времени, специалиста по естественному мозгу академика И. С. Бериташвили, и развернули перед ним захватывающую перспективу моделирования мозга и раскрытия всех его тайн. Иван Соломонович слушал молча и внимательно.

В конце симпозиума энтузиасты-кибернетики спросили его, что он думает о предложенных перспективах. И. С. Бериташвили ответил, на мой взгляд, гениально. "Я старый человек, сказал он, и моя юность пришлась еще на дореволюционный период. В это время публиковалось много порнографических романов.

Их отличительной особенностью было то, что писали их, в основном, старые девы, чья бурная фантазия не была ограничена их личным опытом".
Межполушарная асимметрия мозга и проблема интеграции культур.
Обычный день, обычный лес,
И в отдаленьи гор громада.
Каких здесь ожидать чудес?
Во что здесь вглядываться надо?
Но обособлен каждый ствол
И каждая из голых веток.
Скажи, чье злое торжество
Разъединило все предметы?
Как будто в разных плоскостях
И этот волк, и этот ворон.
Боюсь, художник, не простят
Тебе такого приговора.
Здесь сосны сотнями прямых,
Пересекаться им не должно.
И нет людей...
Но разве мы
Не заблудились здесь, художник?
Застывший мир, застывший страх.
А где-то у его границы
Другой, расколотый в горах,
Взлететь готовый и разбиться.
Два мира разделил провал,
Два друг без друга невозможных...
Скажи мне, как ты угадал,
Что это жизнь моя, художник?
Зимний день (Картина с японской выставки)
Вторая половина XX века характеризуется выраженными центростремительными тенденциями, сближающими отдельные регионы, культуры и цивилизации. Уменьшение расстояний между континентами благодаря современным средствам связи, появление глобальных экологических проблем, касающихся всего народонаселения планеты, перемещение больших масс населения в необычные для них социально-культурные условия, увеличение стабильных связей между представителями различных культур ставят перед человечеством проблему интеграции культур, организации их взаимодействия не по принципу доминирования одной из них и поглощения другой, а по принципу их взаимного обогащения.
Сложности, возникающие на пути такой интеграции и кросскультуральной адаптации, довольно широко обсуждаются в мировой литературе.
Подчеркивается, что интеграция требует прежде всего взаимопонимания, которое у лиц, воспитанных в условиях разных культур, достигается с трудом. Однако многие исследователи сосредоточивают основное внимание лишь на некоторых психологических характеристиках, способствующих взаимопониманию отдельных лиц (например, миссионеров) с носителями другой культуры.

Так, в подробном исследовании Х. Рубен и Р. Кели рассмотрен целый ряд таких благоприятствующих факторов: эмпатия, позитивное отношение к особенностям чужой культуры, доброжелательное отношение к другому человеку, способность к пониманию его потребностей и желаний, умение избегать в процессе коммуникаций морально-этических оценок, формирующихся под влиянием своей культуры, устойчивость к новизне и неопределенности, что обеспечивает терпимость.
Важность этих факторов сомнения не вызывает, но очевидно, что одного их учета совершенно недостаточно для организации взаимодействия больших групп населения, когда необходимо не одностороннее принятие субъектом специфики другой культуры, а подлинная интеграция. Кроме того, при таком подходе совершенно игнорируются специфические особенности каждой из вступающих во взаимодействие культур и фундаментальные основы межкультурных различий. Между тем эти различия, судя по многочисленным исследованиям, проявляются во всех аспектах поведения: в характере перцептивных возможностей, в преимущественном типе реагирования на стресс, в особенностях проявления эмоционального напряжения, в степени развитости вероятного мышления и т.п.

Без учета этих особенностей и определяющих их факторов подлинная интеграция культур не осуществима.
В этой части мы не будем рассматривать специфические закономерности развития культуры и все факторы, определяющие межкультурные различия. Мы остановимся только на некоторых психофизиологических аспектах проблемы, имеющих хотя и не определяющее, но существенное значение.
Стратегия мышления и функциональная асимметрия мозга.
После первых исследований Р. Сперри и его коллег, проведенных на лицах с расщепленным мозгом, стало общепризнанным, что логико-знаковое мышление тесно связано с механизмами левого полушария, а образное с механизмами правого. В связи с такой привязанностью к мозговым структурам правомочен вопрос обусловлена ли межполушарная асимметрия биологическими (врожденными морфофункциональными) особенностями полушарий человеческого мозга или она формируется в процессе социального общения?

Ответ на этот вопрос зависит от филогенетического или онтогенетического подхода.



Содержание раздела