Несколько примеров


Я приведу несколько примеров:
l Ваш сознательный разум слушает мой голос и слышит мои слова, в то время как ваш бессознательный разум занят чем то другим
l В то время как вы чувствуете контакт со стулом, на котором сидите, другая часть вас самих начинает экспериментировать с новыми решениями вашей проблемы
Это легко, вы увидите, нужно играть словами, играть глаголами. Я думаю, что по русски это можно сделать как же, как и по французски.
Например, со словами слушать и слышать: сознание слышит, в то время как бессознательное слушает. С прилагательными тоже: быть удивленным и застигнутым врасплох: в то время как вы удивлены, обретая представления этих деталей прошлого, ваше бессознательное, застигнуто врасплох, оно поражено теми фактами, которые начинает понимать.
При работе с некоторыми пациентами в определенное время можно также использовать диссоциативные фразы метафоры, например, фразу из старого китайского текста. Я ее очень люблю и часто включаю в третью часть встроенной метафоры.

Она оказывает очень сильное воздействие, потому что является очень диссоциативной. Вы можете записать ее, если хотите.

И говоря со своим пациентом о том, что он находится на природе, произнести: Ваше ухо воспринимает пение соловья, в то время как ваше сердце слышит голос Бога. Первая ее часть адресуется сознанию посредством конкретного глагола, а вторая часть бессознательному с помощью похожего глагола.

Но бессознательное делает другое: если сознание слушает, то бессознательное слышит, если сознание смотрит, то бессознательное видит и т.д.
И происходит запуск бессознательного поиска, который очень важен. Чтобы запустить поисковый кризис, также нужно рассказывать истории.

Я вам расскажу одну историю, которую часто рассказываю своим пациентам.
Три буддийских монаха отправились на прогулку, и один из них раздавил улитку. Все трое вернулись в монастырь и пошли к настоятелю. Один монах сказал настоятелю о том, что его друг раздавил улитку. Настоятель, будучи буддистами, мы должны уважать все формы жизни, сказал он. Это правда, согласился учитель.

Но учитель, мы же не для того сажали наш прекрасный салат, чтобы его сожрали улитки?. Это правда, подтвердил учитель. Но учитель, и то, и другое не может быть правдой одновременно.

И это верно, ответил учитель.
Технические термины вы все, разумеется, знаете, но я хочу их тем не менее обозначить. Даже если я говорю, что еще не начал работу, на самом деле я уже ее начал. Вы знаете, что наша работа начинается с того момента, когда пациент входит в кабинет. Это важно. И подстройку к Наташе, гармонизацию с ней я уже начал делать.

Это тоже важно. И потому я наблюдаю за ее дыханием и вскоре начинаю говорить в ритме ее дыхания, на выходе. И я фиксирую цель.

И это обычная практика.
Я не сразу сажусь рядом с пациентом. Примерно 10 15 минут я разговариваю с ним, обсуждаю его проблему вдоль и поперек. И пока говорю, я гармонизируюсь с ним. Я стараюсь уловить его слова и выражения, отмечаю про себя, что он любит, и т.д. И когда я уже точно знаю, в чем заключается моя цель, я сажусь рядом с пациентом и делаю то, что сделал в работе с Наташей, еще раз уточняю цель.

Независимо от того, хороший ты психотерапевт или еще нет, важно, чтобы у пациента была цель, и чтобы у терапевта была та же цель, и чтобы мы достигли транса. Транс может продлиться всего несколько секунд, но этого, возможно, будет достаточно для того, чтобы пациент приблизился к своей цели.

Как говорил Эриксон, транс сам по себе терапевтичен. Когда человек находится в трансе, нужно делать еще и хорошую работу внутри транса.

Это и работа с диссоциацией, и использование разнообразных внушений и метафор, адаптированных к проблеме пациента.
Даже если я вижу пациента не в первый раз, в начале сеанса я всегда говорю, что мы сделаем упражнение, что наша работа это обучение. Слова упражнение, обучение особенно важны, и вам тоже следует их использовать.

Пациент обратился ко мне как к особому специалисту, технику, но не к такому технику, который чинит его машину. Тот техник чинит его машину, а когда она через несколько месяцев снова ломается, ее опять отвозят в гараж.





И слесарь опять ее чинит, и так далее, и так далее Когда же пациент приходит ко мне, я не только чиню его машину, но и обучаю его самостоятельно чинить свою машину. В этом заключается разница.
Я говорю ему, что сегодня я учитель, а ты ученик. Я учитель, потому что немножко лучше знаю метод, чем он. Но если ты прилежный ученик, через три, четыре, пять сеансов ты будешь знать технику так же хорошо, как и я. Но, как всякому ученику, тебе придется делать домашнее задание. Поэтому я предлагаю своим пациентам систематически повторять упражнение дома.

Наташа тоже может делать упражнение сама. И она научится действовать в состоянии аутогипноза. Для этого ей достаточно дома сесть на стул, закрыть глаза, а потом вспоминать то, что мы делали во время сеанса.

И все ощущения легко возвращаются. Такая регулярная практика аутогипноза очень важна, потому что именно благодаря ей пациент очень быстро может стать независимым от терапевта и от терапии. И если человек владеет аутогипнозом, он может преодолеть большую часть трудностей, с которыи встречается в жизни.

А если ему это не удается, тогда он приходит к нам, чтобы мы подучили его технике помощи себе. Я уже 15 лет лечу с помощью гипноза. И пациенты, которых я видел в первые годы, время от времени возвращаются ко мне через полгода или через год.

Однако я отмечаю, что чем больше времени проходит, тем реже они обращаются.
Не надо стремиться расслабиться
Особенность этой работы состоит в том, что у Наташи есть проблема, которую она хочет разрешить, однако мне она не известна. Но если бы даже Наташа сказала: У меня такая то проблема, что стало бы для меня подтверждением того, что это действительно ее проблема? И что могло бы послужить доказательством, что то, что она назвала, это на самом деле ее проблема? Итак, задача психотерапевта определить проблему пациента. Те, кто занимается психотерапией, знают, что для нас это основная трудность.

И такая ситуация, как в случае с Наташей, идеальна, потому что здесь я доверяю своему бессознательному и бессознательному Наташи. И это позволит нам работать вместе. Что, собственно говоря, я и сказал ей в начале сеанса. Именно так мы обычно делаем на практике.

Поскольку я чувствую, что Наташа хочет работать серьезно, я тоже стараюсь работать серьезно. И чтобы работа была продуктивной, я начинаю делать то, что называется структурированной амнезией.

Мы еще поговорим об этом приеме, когда будем рассматривать возрастную регрессию.
Я всегда начинаю с осознавания окружающих звуков. Я считаю, что это самый легкий способ привести пациента в комфортное состояние. В моем кабинете в Париже раздаются шумы, которые я хорошо знаю. Я представляю пациентам все окружающие звуки: тиканье часов, шум взлетающих самолетов Я обращаю их внимание на то, что телефон может зазвонить, и пусть звонит у меня автоответчик. И когда раздается телефонный звонок, их это уже не беспокоит.

Я вспоминаю, как много лет назад в Ницце, на юге Франции, во время коллективной демонстрации, когда все уже начинали погружаться в транс, я сказал: Пусть вас не беспокоит шум на улице. И практически все сразу же проснулись, потому что я допустил ошибку. Какую?

Следовало поговорить о машинах в начале демонстрации. И тогда не было бы необходимости говорить об этом во время транса.

А если бы я сказал в начале сеанса: Обратите внимание на шум машин, проезжающих по улице, и на все остальные окружающие вас здесь шумы, то все эти шумы помогали бы трансу.
Если бы Наташа была моей пациенткой, я сказал бы в начале сеанса: Я учитель, ты ученица, и я научу тебя кое чему, что ты будешь делать у себя дома. А потом я говорю: А сейчас мы начнем. И сажусь. И пациент, располагаясь в кресле рядом со мной, обычно принимает ту же позу, что и я. Если он садится как то иначе, то это означает, что я плохо подстроился к нему, что мне не удалось гармонизироваться с ним.

Он кладет руки на колени, и это хорошее положение для отслеживания сигналинга.
И тут я говорю пациенту: Начиная с этого момента, все, что мы будем делать здесь, вы будете также делать у себя дома Точно так же, за исключением маленького различия, о котором я расскажу вам после сеанса. Сядьте, представьте себе, что вы у себя дома. Слушайте шумы, которые здесь есть, так, как вы будете слушать шумы у себя дома. И с этого момента я больше не говорю о шумах, которые есть у него дома.

Я представляю ему шумы моего кабинета. Но пациент знает, что в это время в своем воображении он находится в комнате у себя дома.

И шумы его собственной комнаты перемешиваются с шумами, окружающими его здесь и сейчас. Как говорил Эриксон, Мой голос будет сопровождать вас и станет голосом ветра ваших воспоминаний, голосом вашего друга и шумом повозки, которая удаляется по дороге, и так далее.
Вы видите, что я подключаю различные сенсорные каналы: слух и положение тела. Маленькое замечание относительно зрительного канала.

Во Франции мне приходилось видеть, что в начале сеанса, после обсуждения проблемы гипнотерапевты говорят пациенту. Теперь закройте глаза, мы начинаем. Это не совсем по эриксоновски. В новом гипнозе мы так не делаем. Надо стараться никогда не давать приказов пациенту.

Когда мы будем работать с внушениями, вы увидите, что они очень близки к манипуляции. Манипуляции невозможно избежать полностью, однако нужно стараться работать так, чтобы оставлять пациенту, насколько это возможно, священное пространство транса, в том числе возможность свободного передвижения в нем.

И я сказал Наташе в начале сеанса (и говорю это всем своим пациентам, даже если они ко мне приходят в третий, четвертый раз), что они могут двигаться, задавать мне вопросы и т.д.



Содержание раздела