Развитие смысловой догадки (антиципации)


В начале беседы, как вы помните, мы приводили притчу из памятника древности Калила и Димна. Рассказ о важности понимания текста мы заканчиваем его продолжением, где еще раз с других позиций обсуждается важность этой проблемы: ...Надлежит и читателю этой книги внимательно устремлять взор в нее, чтобы не оказаться подобным одному рыбаку, который был у какого-то залива. Однажды он находился в воде за ловлей, как вдруг заметил раковину и вообразил, что это нечто. Он кинул сеть, которая захватила рыбу. бывшую недалеко, выпустил ее и сам бросился в воду, чтобы достать раковину. Когда же он ее вытащил, то увидел, что была пустой, а не такой, как он думал.

И он раскаялся тогда, что оставил находившееся в руках, и горевал о том, чего лишился. На другой день он отошел от этого места и забросил сеть, он поймал маленькую рыбу и старался ее захватить.

Опять он увидел дорогую раковину, но даже не повернулся к ней, плохо о ней подумал и оставил ее. По этому месту проходил другой рыбак, нашел ее и взял.

Он обнаружил в ней жемчужину, которая стоила больших денег. Первый очень огорчился и до крайности раскаялся в том, что оставил такую ценную раковину.
Таковы глупцы, которые пренебрегают размышлением... не останавливаясь над тайнами ее смысла и хватаясь за внешность вместо содержания.Тренировочный комплекс этой беседы включает три упражнения: первое развивает зрительный образ алгоритма, второе—смысловую догадку, явление, которое мы уже обсуждали ранее и получившее название антиципации (предвосхищения), третье предполагает медленное чтение с одновременной графической разметкой текста в соответствии с блоками дифференциального алгоритма чтения.
Упражнение 4.1. Зрительный образ дифференциального алгоритма чтения
Изготовить рисунок алгоритма по образцам рис. 14 и 15 в двух экземплярах.

Один из них укрепить на экране мысленного взора, другой постоянно носить с собой или укрепить перед рабочим столом.
Осознать смысл и содержание каждого блока алгоритма.
Хорошо представлять себе, что такое ключевое слово, смысловой ряд, доминанта.
Упражнение 4.2. Развитие смысловой догадки (антиципации)
1. В статье объемом не более 6 тыс. знаков зачернить слова в начале и в конце каждого предложения. Затем прочитать статью, пытаясь вставить пропущенные слова по смыслу.
Упражнение выполняют двое учащихся, причем каждый читает текст, подготовленный другим.
2. Читать страницу книги, закрыв последние пять букв всех строчек текста листом бумаги или линейкой. Затем закрыть начальные пять букв всех строчек и, наконец, первые и последние пять букв строчек текста, стараясь угадать закрытые части по смыслу.


Упражнение 4.3. Дифференциальный алгоритм чтения
1. В тексте объемом не более 6 тыс. знаков сделать графическую разметку каждого абзаца в соответствии с алгоритмом. Затем прочитать размеченный текст.

При чтении обращать внимание только на ключевые слова.
2. Выполнить разметку еще одного текста и затем прочитать его, стараясь выделить и записать только доминанту.
3. Прочитать контрольный текст № 4. Старайтесь читать этот текст как можно быстрее, без регрессий, находя в тексте ответы на вопросы, поставленные в блоках интегрального алгоритма чтения.
Не забудьте отметить время, которое вы затратили на чтение текста, и определить свой коэффициент понимания, ответить на вопросы, указанные в приложении № 5.
Особое внимание обратите на формирование доминанты.
Подсчитайте скорость чтения по известной вам формуле и запишите ее в своем плане и на графике.
Контрольный текст № 4 Объем 4500 знаков
СЛОВО—СТУПЕНЬКА К МЫСЛИ
Понятия собаки и лопаты закреплены в определенных словах—собака, лопата. Но совершенно не обязательно и было бы очень серьезной ошибкой отождествлять (как это иногда делается) понятие и значение слова.
Во-первых, понятие может быть выражено не только отдельным словом (собака) или словосочетанием (железная дорога), а, например, предложением или целой группой предложений...
Во-вторых, у очень и очень многих слов, обладающих значением, нельзя найти соответствующего им понятия. Например, местоимения.



Я—говорящий сейчас человек, взятый как целое, но немыслимо представить себе совокупность я. Такая вольность допустима только в поэзии. Например, у Андрея Вознесенского: ...Во мне, как в спектре, живут семь я...
В-третьих, понятие—это то, что о данном предмете может сказать общество. А то, что я, отдельный человек, примысливаю к образу этого предмета, совершенно не обязательно совпадает с понятием.

И даже значение слова, которое я использую, гораздо уже понятия. А главное, я, видя лопату, кошку, стол, не обязательно примысливаю к ним все те признаки, которые есть у соответствующих понятий.

Значение возникает в моем сознании на основе тех признаков, которые закреплены в понятии, но это далеко не все признаки,— возможно, я знаю не все. Даже и значение слова, которое можно найти в словаре, отличается от понятия: это не то, что люди знают о предмете, а то, что им достаточно знать, чтобы правильно употреблять данное слово и правильно его понимать.
Идут столетия, понятия исчезают, появляются новые, у старых меняется содержание. Сколько всяких приключений претерпело за последние сто лет понятие свет! А понятие атом? Но все эти изменения совершенно не обязательно отражаются в значении слова. Мысль никогда не равна прямому значению слов,— говорил Л. С. Выготский.

Но она и невозможна без слова.
Понятия бывают различными. Тут и те, которыми мы пользуемся в повседневной жизни—вроде понятия лопаты, и научные, строго определяемые, логически выдержанные—вроде понятия галактика. Кстати, одно и то же понятие может выступать и как обыденное, житейское, и как научное.

Собака, например, и житейское понятие, определяемое простейшими способами — домашнее животное, которое лает, и научное—вид Canis familiaris, принадлежащий семейству собак, отряду хищных, классу млекопитающих.
Научные, как и все другие, понятия невозможны без словесной оболочки, без закрепления в языке, хотя в языке и не полностью отражаются их признаки. С одной стороны, мы в прямом смысле закрепляем в языке достижения нашего познания.

С другой — мы можем узнавать новое о предметах, явлениях, процессах действительности благодаря языку, через его посредство.
И вот оказывается, что язык способен выступать и как орудие познания. Мы можем при его помощи получать новые знания из уже имеющихся путем логических умозаключений.
Всякое предложение отражает определенное отношение между предметами
или событиями. Это может быть простейшее отношение, которое можно представить себе, не обращаясь к языку: например, собака лает.

Но может быть и сложное отношение, которое без помощи языка представить невозможно: собака — животное.
Говоря собака — животное, мы совершенно не обязательно должны иметь перед глазами собаку. В том и сила (и еще одно важное отличие!) интеллектуального акта у человека, что он может быть не связан непосредственно с реальными предметами.

Вы, вероятно, читали или слышали о том, как в середине века философы-схоласты пытались решить задачу — сколько чертей умещается на острие иглы? Они, несомненно, производили интеллектуальный акт, однако оперровали с такими объектами (чертями), которых не только не имели перед глазами, но и вообще никогда не видели и видеть не могли...
Это совершенно не значит, что наше мышление вообще может протекать в отрыве от реальности.
Время от времени мы вынуждены оглядываться и проверять, насколько наше отвлеченное, абстрактное мышление соответствует действительности. Если не проверять, могут произойти неприятные ошибки.
Что же может быть средством проверки, или, как говорят в науке, критерием истинности мышления? Марксизм считает, что единственный такой критерий — практика. Но рассказ об этом увел бы нас слишком далеко, тем более что о критерии практики нам все равно еще придется говорить.

Остановимся только на том, что проверка истинности вовсе не обязательно предполагает непосредственную трудовую деятельность или научный эксперимент: опыт практики учитывается нами и в самом процессе мышления, и формой такого учета являются логические законы мышления. Именно язык и представляет мышлению средства, необходимые для того, чтобы путем логического рассуждения, логических умозаключений проверить старые и получить новые знания.

Леонтьев А. А. Мир человека и мир языка.—М., 1984.—С. 48—49.



Содержание раздела