Дадим условный пример.
Дадим условный пример. Скажем, в России тонна стали обходится в 100 часов труда, а пара обуви в 10 часов. В Италии же тонна стали обходится в 50 часов труда, а пара обуви в 8 часов.
По стали у Италии сравнительное преимущество составляет 50%, по обуви 20%. Поэтому Италии (в торговле с Россией) выгоднее специализироваться на стали, а России (в торговле с Италией) лучше сконцентрироваться на обуви. Обеим странам выгоднее направить больше ресурсов во что-то одно (из двух названных направлений), а другое покупать у партнера. В данном случае Италии выгоднее наращивать плавку стали и покупать у России обувь, а России наращивать выпуск обуви (по итальянским моделям) для обмена на сталь.
Хотя в России обувь обходится дороже, тем не менее это будет выгоднее ей, чем одновременное развитие обоих производств сталелитейного и обувного.
Здесь преднамеренно использован шутливый пример, чтобы ярче оттенить мысль Рикардо. Она не так очевидна, как мысль Смита. Ведь кроме сравнительных затрат труда действует еще множество самых различных факторов, влияющих на вывод о том, что выгодно или невыгодно во внешней торговле.
Тем не менее анализ внешней торговли все время показывал, что принцип сравнительного преимущества проявляется в действии. Более ста лет никто не мог ни доказать его строго, ни опровергнуть (знакомая ситуация?).
Лишь в 1933 г. шведский ученый Бертил УЛИН объяснил и обобщил этот принцип Рикардо с помощью факторного анализа (вспомним о теории "трех факторов" Ж.Б.Сэя, см. главу 15). Любой из факторов труд, капитал, земля может дать стране сравнительное преимущество в каком-то определенном виде производства: страна обладает абсолютным преимуществом по данному фактору. Оказалось, что принцип Рикардо работает в силу справедливости принципа Смита.
В нашем примере, скажем, Италия обладает абсолютным преимуществом перед Россией в области промышленной технологии и накопления капитала. Именно отсюда ее сравнительное преимущество в трудоемкости выплавки стали. Россия же (в нашем примере) обладает абсолютным преимуществом перед Италией в виде дешевого труда.
Поэтому ей выгоднее наращивать производство, где более высок удельный вес такого фактора, как живой труд.
Еще о теории затраченного труда
"Не потому хлеб дорог, что платится рента, а потому рента платится, что хлеб дорог". Возвращаемся к этому, как собирались. Что значит "хлеб дорог Кому дорог? Вспомним, что говорил Смит о действительной цене и меновой ценности в связи с затратами труда (см. главу 14). Действительная цена это то, во что обходится вещь тому, кто хочет ее сделать или добыть.
Это мера его собственных усилий тела и напряжения души. А меновая ценность (т.е. цена продажи) это мера экономии его телесных и душевных тягот.
Рикардо не оспорил и не опроверг такой подход к проблеме. Полемизируя со Смитом, он спорил о многом другом, но этот подход он как бы не заметил вовсе. Ему казалось, что Смит напрасно отказался от принципа затраченного труда, сформулированного для первобытного общества.
И Рикардо принял этот принцип как универсальный для общества на любой стадии его развития, фактор же капитала он попытался свести к фактору-труду.
Действительно, капитал оказывает влияние на ценообразование тем, что его создание требует затраты труда. Но он также влияет на цены и тем, что создает экономию живого труда, И с этой стороны его влияние более непосредственно, потому что здесь сказываются явления , происходящие с живым трудом, а в первом случае идет речь о влиянии прошлого труда на живой. Капитал проявляет свою благотворную роль лишь постольку, поскольку выгода от экономии живого труда перевешивает ущерб от затраты прошлого труда (который был употреблен при создании этого капитала).
Рикардо развивал лишь одну сторону данного двустороннего явления лишь сторону затраты. Он пытался свести капитал к трудозатрате, но капитал на это не поддался. Когда Рикардо говорит "хлеб дорог", он имеет в виду: дорог для производителя. Он говорит об издержках производства. Но в этом выражении подспудно присутствует и второй смысл: дорог для покупателя.
Но тут уже речь не об издержках, а о цене. Для Рикардо то и другое почти одно и то же. Он постоянно твердит: затрата труда регулирует цену. Он говорит: затрата труда на крайнем (наименее плодородном) участке, который не дает ренты, регулирует цену хлеба на рынке.
В другом месте он подчеркивает, что речь идет именно о рынке свободном, конкурентном, а не о монополии производителя.
Но если рыночную цену хлеба не диктует никакой монополист, каким же образом наибольшие издержки производства могут эту цену регулировать. Давайте порассуждаем. Рикардо говорит: рост населения увеличивает потребность в хлебе, а это заставляет осваивать земли, пустовавшие из-за плохого качества. Но он не говорит о том, какой механизм запускает и осуществляет это движение к землям, еще не освоенным. Каким образом фермеры узнают о том, что пора уже распахать эту пустошь?
Что хоть и дорого обойдется мне хлеб на этом участке, но я его все равно смогу продать? Что, им говорит об этом Госплан? Или правительство гарантирует им закупку хлеба по цене издержек?
Нет. Правительство, по схеме Рикардо, не вмешивается в рынок, и не придуман еще Госплан. Мы догадываемся: о том, что настал момент распахать пустошь, фермер узнает не где-нибудь, а только на рынке.
Сигналом ему служит повышение хлебных цен. Происходит же это повышение потому, что спрос на хлеб растет, а предложение хлеба на рынке не растет. Только по данной причине.
Механизмом, который понуждает фермера идти пахать целину, является механизм спроса и предложения.
Именно так, и только так. Повышение цены предшествует вовлечению в обработку новых участков земли. Не максимальная затрата труда, не максимальный размер издержек регулируют цену хлеба. Скорее цена хлеба регулирует тот максимальный размер издержек, который может окупиться, на рынке.
Рента платится не потому, что хлеб дорог для производителя, а потому прежде всего, что хлеб дорог на рынке. Первопричина не издержки, а цена. Но тогда что остается от трудовой теории ценности?
Чтобы выпутаться из мешанины, которая образовалась вокруг этого вопроса за столетие с большим "гаком", давайте будем различать две трудовые теории ценности. Одна трудосберегающая, которую можно обнаружить у Адама Смита. Другая трудозатратная, которую предложил Давид Рикардо.
Первая связывает ценность с выгодой, вторая связывает ценность с утратой. Какая из них верна?
А что значит "верна"?
О теории и практике в экономической науке
Существует такой полемический прием: мол, практика доказывает истинность (или ложность) такой-то теории. Маркс даже выдвинул формулу: "Практика критерий истины". Такой подход может таить в себе неожиданные ловушки.
...В одном из рассказов Борхеса28 повествуется о человеке, обнаружившем в дебрях Амазонки неизвестное племя со странными обычаями. В числе прочего они верили, что их шаман может превращать людей в муравьев. "Один субъект, сообщает рассказчик, почуяв мое недоверие, указал мне на муравейник, будто это могло служить доказательством". Однако мышление аборигенов как раз допускало подобные доказательства муравейником.
Как ни странно, но и мышление некоторых экономистов прошлого столетия, как мы увидим вскоре, тоже допускало такие 'доказательства". В чем тут ловушка?
Есть реальность и есть наука, которая хочет эту реальность объяснить. Есть явление и есть теория, которая истолковывает это явление. "Доказательство муравейником" это когда некто для обоснования своего истолкования данного явления указывает вам на то, что данное явление имеет место. Вот, мол, явление же налицо значит, мое толкование истинно.
Муравейник видите? Значит, шаман может превращать людей в муравьев. С учетом сказанного еще более удивительно, что значительная часть публики склонна была принимать всерьез подобные доводы, как это случилось с некоторыми теориями Маркса, Вот что значит ловушка, и вот почему нужно быть крайне осторожными, сопоставляя теорию с практикой.
Альберт Эйнштейн говорил, что хорошая физическая теория должна обладать двумя качествами, которые он называл так: внутреннее совершенство и внешнее оправдание. Первое означает, что теория не должна быть самопротиворечивой, в ней все должно быть взаимоувязано. Второе означает, что теория должна хорошо согласовываться с опытом. Хорошо согласовываться с опытом это максимум того, что мы можем требовать и от экономической теории по отношению к экономической практике.
Мы не должны искать в опыте доказательства теории, но мы вправе требовать от теории, чтобы она не входила в противоречие с опытом. Разумеется, и в нашей науке хорошая теория не должна содержать натяжек, подтасовок, а также взаимоисключающих положений. В одной из ближайших глав, однако, мы найдем и эти вещи.
Жизнь так сложна, что ее редко можно описать теорией во всей необходимой полноте. В науке, подобной нашей, теория всегда оставляет "за скобками" многие вещи из той самой действительности, которую эта теория берется описать. Теория в экономике это всегда схема, бледная тень живой реальности.
Когда на практике выходят вещи, вроде бы отвечающие предсказаниям какой-то теории, это не означает, что данная теория 'доказана". В лучшем случае это позволяет говорить, что данная теория пока неплохо работает, поскольку опыт с нею согласуется.
