Единственный путь к игре для Барнеби состоял в том чтобы платить Коулсу за частные уроки. Джек аккуратно посещал занятия в течение года, о чем часто рассказывал впоследствии своим ученикам. «Я научился играть на уровне лучших национальных чемпионов того времени - таких, как Глидден, Пул и Стрэчен». Сейчас, когда я пишу эти строки, на мне - рубашка, выпущенная в честь 80-летия Джека Барнеби. О своей игре в 1930-е годы Джек говорил: «Чем старше мы становились, тем лучше играли». Я сверился с хрониками и убедился, что это - чистая правда. Джек участвовал и побеждал в финалах множества массачусетсских турниров, а на демонстрационных играх одерживал победы над такими чемпионами, как Глидден и Пул.
Когда в 1961 году я получил возможность выступить за команду, мне не хватало аристократизма, но зато я был переполнен боевым духом. Я регулярно переходил в ближний бой и способен был сыграть подряд два матча из пяти сетов, даже не запыхавшись. По этому параметру я отлично подходил для гарвардской школы: традиции ее требовали, помимо всего прочего, сражаться до последней капли крови.
Однако, боюсь, я был недостаточно утонченным. Я бунтовал против чопорного английского духа, которым была пронизана эта игра. Еще до того, как я взял в руки ракетку, я подошел к Джеку Барнеби и заявил: «Я стану лучшим игроком». Мысленно я уже слышал, как стонут чемпионы в белых брюках, портретами которых были увешаны стены конторы Джека. К чести Джека, он спокойно ответил: «Подожди несколько дней. Я покажу тебе, что такое корт для сквоша». Годы спустя, описывая этот случай, Барнеби был великодушен:
«Поскольку он был новичком и никогда не видел настоящей игры, его похвальбу можно счесть простительной. Эти слова для Нидерхоффера были простой констатацией факта, вроде того, как мы говорим: «Я пойду на почту». Четырнадцать месяцев спустя он уже был национальным чемпионом среди юниоров».
Через тридцать пять лет Джек признался мне, что едва держал тогда желание заявить мне в ответ: «Ты - самый несносный кретин из всех, которых я имел несчастье встречать в Гарварде за сорок лет». Это был первый, но не последний случай, когда Джеку приходилось прикусить язык, чтобы не осыпать меня бранью.
Однажды мою игру судил сам Нед Бигелоу. Проиграв, я саркастически бросил ему:
«Благодарю!»
«Не стоит. Моей заслуги в этом нет», - ответил он.
«Так я тебе и поверил», - фыркнул я.
Джек сказал мне, что из-за этой перебранки едва ни отменили ежегодный национальный турнир: Бигелоу пригрозил лишить нас финансовой поддержки. Но и в тот раз он сумел взять себя в руки и спустя несколько часов осторожно добавил: «Возможно, тебе просто не следовало отвечать ему так язвительно».
«Но, Джек, если б мы не были на содержании у этого йельского сноба, я выиграл бы весь турнир», - возразил я.
